Игорь Максименко Тележурналист и ведущий, спортивный и военный корреспондент - болельщик ФК Зенит в проекте Зенит моя судьба

Мое знакомство с «Зенитом» было своеобразным. Дело в том, что я родился в Кронштадте — это остров, — и когда мы ездили в Ленинград, наш метеор шел мимо стадиона имени Сергея Мироновича Кирова. И мне все время везло: когда я направлялся в город или когда мы с родителями возвращались обратно, я мог видеть счет на табло и выкрикивал его мужикам, у которых было не такое хорошее зрение.

Позже мы с друзьями стали ездить на футбол своей небольшой группой. Но наш остров был тогда отрезан от города, и мы часто не попадали на футбол из-за нелепейшей вещи, которая называется непогодой. Матчи начинались в 19:00, и, если в это время случался шторм, мы просто расползались по домам или шли к кому-то смотреть телевизор.

Шарфы мы вязали сами. Во всяком случае, меня мама специально вязать научила — я был настоящим мастером. Моя «роза» была длиной 3 метра 50 сантиметров. Но это все отбиралось милицией под предлогом санитарных требований, и самих нас тогда брали по любому поводу. А когда у меня был третий или четвертый привод, детская комната милиции Кронштадта объявила меня злостным нарушителем. Это несмотря на то, что никаких особенных конфликтов и драк у нас не возникало, мы не примыкали ни к каким группировкам. Мама тогда решила запретить мне ехать на футбол — я чуть ли не в ногах у нее валялся. И в конце концов на матч с «Динамо» (Тбилиси) я поехал вместе с папой, который всегда был моим союзником. Но когда минутке на третьей я подпрыгнул, меня тут же подхватили под белы рученьки и повели в пикет. Забрали и папу, который за меня заступился, — якобы за распитие спиртных напитков, притом что он не пьет вообще. Встретились мы через 45 минут, и папа предложил немедленно ехать в Кронштадт. Но я убедил его, что это глупо, так что мы снова купили билеты за 10 копеек и пошли на пандус — тогда можно было стоя матч посмотреть. И я стал свидетелем того, как Алексей Степанов на 84-й минуте забил победный гол. Это был 1984 год.

«Зенит» — один из тех камней, на которых я стою. У меня есть семья, дети, «Зенит» и работа. Как петербуржцу, мне, по большому счету, больше ничего и не нужно. Из моей жизни «Зенит» никогда не выпадал. Я несколько лет возглавлял северокавказское бюро одной из федеральных телекомпаний, поэтому мог организовать себе командировочку из Грозного. Например, в Махачкалу — жалких 120 километров, во Владикавказ — жалких 90 километров, в Нальчик — жалких 200 километров. Чем я временами и занимался.

Вообще на войне болеют практически поголовно. Особенно питерцы. На том же Северном Кавказе в командировках очень много петербургских милиционеров и военных. С ними нужно налаживать коммуникацию для того, чтобы спокойно проезжать по дороге, например. Там не нужно давать взяток, не нужно с кем-то пить водку — все проще. Каждое утро я из Назрани, где у нас была временная база, ехал во Владикавказ и покупал там 20–30 экземпляров «Советского спорта» или «Спорт-Экспресса». После чего раздавал их на блокпостах, где были питерские люди, и был для всех лучшим другом. У меня есть фотография одного из блокпостов в предгорной Чечне, полностью расписанного цветами «Зенита». Там фанател весь отряд. И все брутальные парни, увешанные оружием, ходили в сине-бело-голубых банданах.

Для страны мы значим больше, чем команды из Москвы. Когда «Зенит» стал обладателем Кубка УЕФА, я лично делал сюжет о том, как это праздновали в разных городах России. Я видел, как в Махачкале люди на крышах джипов танцевали лезгинку и кричали: «„Зенит“ — кубок наш!» Видел, как это делали в Сибири. И я также видел реакцию, когда Кубок УЕФА взял ЦСКА. Местный праздник в городе Москве. И то не везде.

Друзья, которые приезжают ко мне сюда в гости, спрашивают, можно ли посмотреть все это. Конечно, можно! А если стадион вернется скоро на Крестовский, это будет настоящей сенсацией, в особенности для меня. Мне нравится и «Петровский», его компактность, домашняя атмосфера. Но сердце мое — на Крестовском. Там я оформился как человек, который любит футбол. Думаю, что именно там я понял: Ленинград — это «Зенит».