Магомед Оздоев: «В детстве после чемпионата мира сделал прическу как у Роналдо. Проходил так неделю»

В прямом эфире «Зенита» и «МегаФона» полузащитник сине-бело-голубых рассказал о том, как копировал стиль Роналдо, против кого сложнее всего играть в Премьер-лиге и как побороть волнение перед матчами.

— Всем привет, доброго дня!

— Магомед, вы получаете титул самого быстрого футболиста из всех, кто участвовал в прямых эфирах, потому что вы запустили прямой эфир буквально за 3,5 секунды. Быстрее этого не делал никто!
— Представляете, это мой первый эфир с телефона!

— А вы подзаросли, стали таким бородатым.
— Да, можно сказать даже очень. Дети смеются, говорят: «На Новый год Дед Мороз не нужен будет». Сказали только, в белый цвет надо подкрасить, и все. 

— Вопрос по поводу истории, которую вы выложили совсем недавно, — с рыбой. Готовили сами?
— Не, не я готовил. Дети у меня, как они сами кричат, гиперактивные, я им иногда говорю: «Посидите чуть-чуть, сами поиграйте». И вот пока мы бегали, шумели, соседи, наверное, уже устали от нас. Извиняюсь перед ними каждый раз, когда вижу. Вот у нас такой обед был.

— Готовила супруга? А вы как поддержка?
— Да-да, я так, посмотрел, вкусно выглядит, попробуем, когда будет готова. Вкусно было на самом деле.

— Расскажите, как проходит ваш карантин. Уже практически месяц прошел. Воете на луну?
— На самом деле тяжело дома сидеть. А так есть чем заняться: дети рано встают, ложатся поздно, нет такого ритма, что утром идут в сад, возвращаются уставшие. Иногда работают в удаленном режиме, онлайн с учителем. У нас каждое утро в онлайн-чате проходят тренировки с командой. Не приходится скучать, приходится много работать дополнительно, помимо тренировок общих, поддерживать себя в тонусе. Ну как сказать, у меня не получается как у многих — смотреть фильмы, сериалы, читать. Это не про меня.

— Вы все время с детьми и тренируетесь?
— Все время, просто без передышки. Иногда ночью в кровать ложусь и говорю себе: «Что с моей спиной? Даже на сборах так не устаю».



— Какое у вас любимое блюдо?
— Наверное, много таких. Не сказать, что я люблю какие-то блюда изысканные. Я, можно сказать, ем все, что приготовят — супруга или в ресторане, разницы нет.

— С какого возраста вы занимаетесь футболом?
— Можно сказать, прямо с раннего детства. Много бегал в парке. Если брать осознанное время, то где-то, наверное, пять-шесть лет. Это не сказать, что на профессиональном уровне — дворовый футбол. А осознанно тренироваться начал где-то к девяти годам.

— Это когда вы уже пошли в секцию?
— Ну да, папа начал нас тренировать, у нас была районная команда. Мы тренировались каждый день, ездили на турниры.

— Почему вы так редко бьете по воротам издали, хотя у вас отличный удар?
— Наверное, потому, что нападающие всегда жалуются: «Не бей, дай нам». Шучу! Да просто я так устроен сам, что всегда хочу найти партнера. У нас очень классная атака. Нам нужно забрать мяч и отдать его нападающим — они очень много делают впереди. Когда есть моменты, стараюсь бить.

— За кого вы болеете? За какие команды в Европе? За кого болели в детстве и сохранился ли этот интерес по сей день?
— С детства, как и многие дети, я болел за мадридский «Реал». Я был ярым фанатом Зинедина Зидана и «Зубастика» Роналдо. Я смотрел, как они играли, и для меня это было просто «вау». В детстве после чемпионата мира я сделал прическу как у Роналдо. Снимков не осталось — тогда у нас не было фотоаппаратов.

— Вам очень повезло, вы знаете?
— Неделю где-то так отходил, потом папа сказал: «Хватит уже, перебарщиваешь».

— Вы где-то об этом рассказывали?
— Наверное, нет. Меня всегда стригла одна соседка. И я к ней подошел, говорю: «Слушай, я хочу такую вот прическу, как у Роналдо». Она мне: «У какого Роналдо? Покажи мне». Я: «Ну, у него везде лысина, а вот тут такой вот чуб». Она: «Хорошо, давай я начну делать под машинку, и ты потом скажешь, когда остановиться».

— С ума сойти! И как отнеслись к этому парни во дворе?
— Смеялись, брат очень смеялся. Я даже съездил на одну игру товарищескую с этой прической.

— Против кого в Тинькофф Российской Премьер-лиге сложнее всего играть? Команда и футболист.
— Самая тяжелая команда, последние два года — это «Локомотив». Хорошая команда — сильная в плане подбора игроков, сбалансированная, команда, против которой всегда держишь руку на пульсе.

А если говорить про конкретного футболиста, то вообще я не люблю быстрых игроков. Из атакующих тяжелее всего против Вандерсона из «Краснодара».



— Откуда взялось ваше празднование голов?
— Я уже несколько раз об этом рассказывал. Вся суть — в поддержке детей.

— А почему именно такой жест?
— Это поклонение Богу. Называется «земной поклон».

— Умеете ли вы петь?
— Нет, мне не дано. Надо мной всегда домашние смеются, когда я там начинаю что-то подпевать. Не мое.

— Самое красивое место в России, где вы были?
— Это, конечно, у меня на родине — горы. Мой край, откуда идет мой род. Это в горах в Ингушетии, очень красивое место. Там у нас свои родовые башни.

— Ваше любимое место или места в Петербурге?
— Наверное, люблю центр. В первые полгода, когда только переехал в Питер, было тяжело. Много всего сложилось, навалилось, не мог разобраться в том, что происходило на том этапе. Потом уже начал привыкать и безумно полюбил центр, переехал сразу ближе к центру. Иногда я выглядываю из окна, вижу Смольный — невероятная красота.

— Вы долго сидели на скамейке запасных, а потом воспользовались шансом и стали незаменимым игроком основного состава «Зенита», а также сборной России. Тяжело ли было дожидаться этого шанса? Потребовались ли усилия для того, чтобы совершить такой рывок, или всё сложилось само собой?
— Каждый футболист ждет своего шанса. Это тяжело, потому что ты проделываешь огромный труд, огромную работу, тебе приходится ждать, ждать, ждать. Я думаю, что в профессиональном спорте многие игроки готовы к этому, а кто не готов — выбывает. Ты должен себя готовить к этому. 

Ведь я переходил из середняка в чемпионскую команду, которая считается одним из топ-клубов. Для себя, честно говоря, я ставил год, за который должен был бы привыкнуть к совсем другому уровню по сравнению с тем, на котором выступал до этого. Понимал, что мне нужно столкнуться с этим, чтобы понять, насколько я готов, насколько уверенно я буду чувствовать себя в такой команде.

— Был ли момент в течение этой адаптации, когда вы разочаровались в себе, подумали, что ничего не получится?
— Я никогда не был разочарован в себе. Это, можно сказать, мой конек — я всегда работаю, тренируюсь. Если спортсмен еще по тренировочному процессу видит, что он слабее остальных в команде, он понимает, что нужно куда-то уходить. Если же ты на тренировке чувствуешь себя в оптимальной форме, чувствуешь, что можешь конкурировать с каждым игроком на твоей позиции, ты ждешь своего шанса. Все зависит от тренерского штаба, от того, как к тебе будут относиться. Либо тебе скажут: «Сейчас для тебя нет возможности, уходи». Или же: «Жди своего шанса и получишь, все будет зависеть от тебя — ты должен воспользоваться своим шансом». Что мне и было сказано.

— Кстати, в дополнение: вы сказали, что никогда не падали духом. Один человек, который всегда присутствовал на тренировках, сказал, что Оздоев всегда тренировался на пределе возможностей, когда не проходил в стартовый состав. Но вернемся к вопросам. Петь не дано, а как у вас с танцами?
— Тоже не дано. Чуть-чуть могу потанцевать, но я никогда не увлекался этим, вся жизнь была в футболе, и я был сконцентрирован на этом. У нас есть свои национальные танцы — их я тоже не особо умею танцевать, хотя большинство моих друзей ходили на курсы. Но я всегда говорил, что у меня нет времени на это.



— А когда у вас с супругой была свадьба, то был танец?
— Не, не было. У нас не бывает танцев — в нашей культуре муж не танцует с супругой.

— Когда и как вы сломали нос?
— Это было в детстве. Мы хулиганили, целыми днями пропадали на стадионе. Домой не ходили, а нужно было что-то перекусить. Мы залезли на большой забор за стадионом, сидели ели сливы. Можно сказать, воровали. И вдруг хозяин увидел, а мы его не заметили. Он очень тихо подошел под дерево, а оно высокое было, а мы на заборе сидели. А он, наверное, решил пошутить над нами, внезапно крикнув: «Вы чего там сидите?» Спрыгнул и приземлился на свое колено. Не заметил, хруст был, но все прошло. А потом папа на меня смотрит, говорит: «Слушай, а что-то с носом у тебя не то». А я тогда мелкий был, восемь-девять лет, папа говорит: «Дай-ка я посмотрю». Поднимает, а у меня хрящ в стороне стоит. А крови не было. Просто нижний хрящ вылетел. Когда я играл в «Локомотиве», мне делали операцию: удаляли с одной стороны хрящ, а с другой он остался, поэтому вот такой.

— Вы всегда играли в центре полузащиты? Если нет, то какие позиции сменили?
— Начинал я как нападающий, второй форвард — в детстве. Забивал много голов. Потом уже со временем в росте дал, в скорости не прибавил. И получается, потихоньку-потихоньку, вторым нападающим, потом выдвинутым полузащитником и потом перешел уже в центральную зону. Окончательно на этой позиции закрепился в киевском «Динамо».

— Если бы вам сейчас сказали, что нужно сменить позицию, как бы вы отнеслись?
— Легко. В центре защиты если бы сказали — с удовольствием! На самом деле позиции центрального полузащитника и защитника не сильно отличаются, поэтому нет проблем. Я и справа могу играть, как Карвахаль. Был промежуток, когда у нас получил травму, если не ошибаюсь, Анюков, неделю пропускал. И мне Богданыч говорит: «Слушай, ты сможешь справа сыграть?» Это на тренировке было. И я отвечаю: «С удовольствием!» Вот, играл правого защитника.

— Анатолий Тимощук, который смотрит наш прямой эфир, спрашивает: а как насчет вратаря?
— Не, не мое.

— Продолжаем рыбную тему: пробовали ли вы традиционную петербургскую рыбу корюшку?
— Пробовал, вкусно. Я люблю ее в панировке, чтобы хорошо прожаренная была. Не люблю, когда внутри сыро.

— Расскажите про любимые книги. Есть ли что-то, что вы порекомендуете болельщикам?
— Из последнего, что читал, наверное, «Вся правда о деле Квеберта». Беру с собой несколько книг на сборы, но не всегда времени хватает. Кажется, что время будет, а в итоге тренировки, с тренировки приходишь — отдыхаешь, потом вторая тренировка, и вот так затянулось — так ничего и не прочитал из нового. Даже ни одного сериала нормально не посмотрел.

— У вас не получается жить жизнью обычного футболиста!
— Ну да, потому что рано приезжаю на базу и уезжаю одним из последних. Пока там процедуры, восстановление… А потом, когда уже приезжаю домой, надо уделять время семье.



— Расскажите, как вы получили 27-й номер.
— Я всегда играл под 27-м, начиная с «Локомотива». Когда я переходил, он был свободен, и я сказал, что хотел бы взять его. 

— Он что-то значит для вас?
— Нет, ничего особо не значит, просто, когда переходил в «Локомотив», до этого — и в молодежке «Терека», и в киевском «Динамо» — брал 31-й номер. Как мне его дали в молодежке, так он и остался. И когда подписывал контракт с «Локомотивом», мне предложили свободные номера. А я как раз сидел со своим другом, он на меня посмотрел, говорит: «А давай 27, не нравится мне 31». Я говорю: «Ну, давай».

— Ваш любимый вид спорта после футбола?
— Баскетбол, но не НБА, наш. В Америке играют поздно ночью, понимаю, что это топ-уровень, но я все же придерживаюсь режима. Люблю иногда волейбол посмотреть.

— Любите ли вы смешанные единоборства?
— Нет, я больше люблю бокс — это искусство. Сугубо мое личное мнение. А смешанные единоборства — это, ну, драка и драка. Я столько драк видел в детстве. Достаточно.

— Если бокс — искусство, то кто из боксеров лучший художник?
— Рой Джонс.

— А как же Али?
— Ну, я Али не застал, я только видел повторы. Али — не художник, Али — это бокс. Из того, что я смотрел в детстве, — это Джонс. Несомненно, Мейвезер, Леннокс Льюис, Майк Тайсон, Холифилд. Артуро Гатти очень нравился, безумно.

— А вы сами боксируете?
— Нет. Не боксирую, но могу.

— Когда будет совместная фотка с Бакаевым? Вы ведь оба играли в Назрани.
— Да вроде у нас есть. Мы оба из Ингушетии.

— Кстати, как начиналась ваша карьера в Назрани? Хотели бы вы однажды вернуться туда?
— Ну, там команды нет, она играет в КФК (речь идет о команде «Ангушт». — Прим. ред.). Я также начинал там, в КФК, потом моя команда уже возобновила свой профессиональный статус. Были во второй лиге, годик поиграли в первой, потом вторая, сейчас опять финансовые проблемы, третья лига. Вернуться? В качестве кого — вот в чем вопрос.



— Помните ли вы свои ощущения перед первой игрой за сборную России?
— Да, помню. Это было очень крутое чувство, потому что, приезжая в расположение сборной, ты представляешь не только себя, свой клуб, но и всю страну. Я как сейчас помню, когда меня Капелло подозвал, а я про себя думаю: «Я выхожу, что ли?» А он мне: «Всё, готовься, ты выходишь». А я в то время еще по возрасту мог играть за молодежную сборную, которая как раз проводила очень важные игры. Я тогда как раз перешел в Казань. 

Мне позвонил помощник тренера молодежной сборной, он такой: «Привет, Мага, как дела? Можешь приехать в молодежную сборную, нам сейчас очень важно победить, выходить дальше». Я говорю: «Да нет проблем, приеду, но всё зависит от того, как ситуация сложится». Он отвечает: «У нас есть информация, что тебя сейчас главная сборная вызывает. Можешь позвонить Капелло и сказать, что ты хотел бы в молодежную поехать?» Я отвечаю: «А это возможно? Когда тебя вызывают в главную сборную, звонить и отпрашиваться в молодежку? Если вы сами скажете, что я нужен, тогда да, лично сам звонить не буду. Это не в моей компетенции говорить, куда я поеду. Тем более когда речь идет о сборных». Мне отвечают, мол, они звонили, но тебя не отпускают. Я говорю: «Ну тогда весь вопрос к тренерскому штабу. Я не могу говорить, мол, сюда не поеду, я поеду туда». В итоге меня вызвали, и я провел две игры.

— А что за матч был вашей первой игрой?
— Азербайджан. Счет точно не помню, 4:0, по-моему, выиграли. Время быстро летит, забываю всё.

— Как побороть волнение перед матчем?
— Первые три передачи — сделать своему. Без разницы — назад, влево, вправо, вперед, главное — своему. И чувствуешь уверенность сразу, понимаешь, что ты всё уже, втянулся.

— А вы помните, когда вас сильнее всего колбасило от волнения, перед каким матчем?
— Наверное, первый матч в Петербурге против «Зенита» за «Локомотив», когда мы 1:1 сыграли. Это 2011 год, начало сезона, с Красножаном. Я не попадал, потом забил гол, потом мы выиграли две игры — у «Краснодара» и «Кубани». Потом был матч с «Зенитом», или между этими двумя играми, как раз мы играли в Питере.

— У какого тренера были самые сложные тренировки в вашей карьере?
— У Рината Билялетдинова. Его тренировки можно описать одним словом — ад! (Смеется.) Самые тяжелые тренировки. Три раза в день.

— В «Зените» такое было при Петржеле.
— На протяжении двух сборов трехразовый режим. А когда тебя на третьем сборе переводят на двухразовый режим, ты думаешь: «Я попал в рай». На самом деле очень тяжелые тренировки, первая начинается в 8 утра. В 7:45 ты поднимаешься. Некоторые поднимались за 15 минут, а некоторые, я помню, приходили с утренней тренировки и в этих же вещах шли спать. Даже не шли на завтраки, а сразу — на вторую тренировку. 

Но на самом деле у меня только хорошие воспоминания, я благодарен во всем Ринату Саяровичу, он очень многое мне дал в футболе. И несмотря на то что у него тяжелые тренировки, он прекрасный человек, прекрасный тренер, и у него свой подход — тебе, как молодому игроку, это очень много дает. Он очень хорошо работает с молодыми, это его конек. Когда многие не видят, он увидит. 



— Три лучших центральных полузащитника России.
— За всё время? Тогда Сергей Богданович, Лоськов, если чисто центральных берем, и Рахимич. Это самый топ.

— А кто вам нравится на этой позиции в Европе и мире сейчас?
— У центральных полузащитников тоже есть функции оборонительные и атакующие. Весь вопрос в том, кто нужен. Из атакующих сейчас лидирует, конечно, Де Брюйне. Как он открывается в зонах, как он передвигает мяч — это очень круто. А из оборонительных — это Каземиро.

— Смотрите ли вы «Зенит-ТВ»?
— Смотрю, смотрю, как же вас не смотреть? Смотрю, бывает. Не сказать, что я каждый эфир смотрю, но какие-то моменты вижу. 

— Как часто вы дарите футболки болельщикам?
— Можно сказать, после каждого матча отдаю майки. Бывает, заранее кто-то из знакомых попросит. Я не могу говорить каждый раз, что отдам майку прямо на стадионе. Иногда выезжаю со стадиона и отдаю майку какому-нибудь мальчику, который давно просил.

— Есть ли у вас коллекция маек?
— Есть, но я не помню точно чьих. Самая памятная, конечно, Лоськова. Я ее подарил отцу друга — он был его фанатом. Чаще всего просят чью-нибудь майку. Я брал у Форлана, когда мы играли с Уругваем, — тоже подарил, папа попросил его майку. Не сказать, что я прямо коллекционер. У «Зенита» с прошлого года я у многих взял — у Анюкова, Жиркова, Ивановича, Дзюбы, папа попросил. У половины команды. 

— Что самое важное в жизни?
— Честность. Это дает все. Можно сказать, практически все.

— Возвращаясь к футбольным вопросам: когда играете в Грозном, испытываете приятное чувство ностальгии?
— Всегда приятно возвращаться в край, где я родился. Это очень круто, что есть команда из тех краев, где я родился, вырос. Я переехал в маленьком возрасте. Это круто, когда дети из региона, где раньше не видели футбол такого уровня, — например, если бы «Ахмат» играл в Премьер-лиге в те времена, когда я был маленький, я бы с удовольствием ездил на каждый матч. На первый матч Премьер-лиги я попал в Волгограде, когда был в футбольной школе «Ротора», это был небольшой отрезок. И «Ротор» тогда играл с «Москвой». «Ротор» в том сезоне вылетел, но для меня тот поход на футбол — незабываемое чувство.



— Какой чемпионат вам нравится больше — Англии или Испании?
— По накалу — английский. Испания нравится техникой. Италия — тактикой, как команды работают слаженно.

— Вам передают привет из Ташкента и Ирана.
— Азмун, что ли, из Ирана передает привет? Насчет Азмуна — это безумие, мы всегда смеялись, он когда в «Рубине» играл, там только Иран. Перешел в «Зенит», и все оттуда переметнулись сюда, все фанаты здесь, они преследуют Азмуна. На самом деле Сердар — очень известная личность, его очень любят на родине, можно сказать, носят на руках. 

— Он, наверное, в Иране не может спокойно без очков пройти — его же сразу все начнут обнимать.
— Да, я ему всегда говорю: «Ты, наверное, всегда при себе держишь лошадь, чтобы, если что, быстро на ней скрыться». Как Зорро.

— Когда в последний раз вы ходили на футбол как обычный зритель? Не на «Зенит».
— Наверное, это был матч «Рома» — «Реал Мадрид», два или три года назад, если не ошибаюсь. «Реал» тогда выиграл 2:1 или 2:0, Криштиану тогда сумасшедший гол забил. Я в первый раз в жизни увидел вживую Криштиану Роналду, как он играет. И я тогда сказал: теперь я понимаю, что он лучший. Все, что он делал, было на безумно высоких скоростях. 

И я тогда специально поехал на игру «Севилья» — «Барселона», посмотреть вживую на Месси. Мы попали в очень дождливый день, погода была кошмарная. У нас был первый ряд тогда. Мы зашли купили шарфы, шапки в фан-шопе, оделись потеплее, сели. «Севилья» повела — Ракитич забил. Но что потом творил Месси — это была фантастика. Когда ты видишь вживую, как они играют, то понимаешь, почему они лучшие.

— И кто лучше, на ваш взгляд?
— Зидан (смеется).



— Вы сами сказали про лошадей — а вы умеете на них ездить?
— Один раз в жизни ездил — двоюродный брат в детстве катал. После этого больше не пробовал. Наверное, я слишком большой профессионал в своем деле. Очень строго отношусь ко всем вещам, которые могут нанести вред. Я никогда в жизни не катался на коньках, роликах. Разве что когда мне было лет семь-восемь — друг дал один раз. 

На лыжах перестал, когда стал профессионально заниматься. Я просто лыжи любил, когда мы жили в Башкирии, снега полно. Мне сосед подарил лыжи — у него дочка каталась, и остались. Он говорит: «Вот дарю тебе лыжи, будешь кататься». Я говорю, что не умею. А он мне: «Научим!» Он меня научил. И даже когда мы возвращались в Башкирию, я специально попросил старшего брата, чтобы он купил лыжи, и вот когда у нас выпадало много снега в Ингушетии, что бывало не так часто, я ночью бежал кататься на них. А потом всё забросил.

— Почему ночью?
— А потому что днем всегда снег тает! Перепады температуры большие.

— Вы не первый человек в нашем эфире, кто раньше катался на лыжах. У Ерохина была похожая история, он там чуть ли не на соревнования ездил, а потом выбрал футбол.
— Ну, Ероха понятно — там, откуда он, снег круглый лежит.

— Как вы относитесь к спортивной психологии? Есть же такой раздел.
— Да, есть, конечно, и многие команды прибегают к этому. Наверное, это нужно тем, кто сильно подавлен и потерял уверенность в себе. Мое мнение: невозможно игрока изменить в плане психологии. Единственное, что может изменить психологию футболиста, — это игровое время. Если он будет играть, он будет получать кайф и внутренне изменится, будет по-другому ощущать себя в обществе.

— Правда, что Барриос вас чему-то научил, или это все-таки заблуждение?
— Не могу сказать, что чему-то научил, он не тренер, чтобы учить. А так, наверное, случилось, что после его перехода я начал играть, но не сказать, что что-то изменилось в том, что я делаю. Появилось игровое время, когда я могу показать себя, и полноценно это делать. Плюс с Барриосом у нас получается отлично взаимодействовать, мы понимаем друг друга. Наверное, сложно найти партнера, чтобы так близко понимать его в игре. Это притом, что в жизни мы практически не общаемся. Мы проводим много времени на базе — из этого и складывается понимание. Во время тренировки только мы с Барриосом общаемся. Я его могу научить только русским словам и боксу чуть-чуть. Кучо [прозвище Барриоса] — это совсем другая история, это необычный человек.

— Кстати, постоянно спрашивают: почему Кучо?
— Кучо — это же в переводе означает «приятель, друг, товарищ». Барриос с кем-то из аргентинцев просто друг к другу «кучо» обращались. И мы у него спросили, а что это за прикольное слово такое. Он и говорит — «товарищ». А, ну понятно, вот теперь ты у нас и будешь Кучей.

— Как Семак общается с игроками? Тихо и внушительно или громко и сурово?
— Сергей Богданович в большей степени спокоен. Завестись может, только если что-то не так. Заводится, только когда просит нас поднять темп.

— Можете позволить себе пару ругательств? По ходу матча, тренировки?
— Конечно. Наверное, многие думают, что во время игры я могу ругаться, но это больше на эмоциях — могу крикнуть. Это такой эмоциональный посыл, и всё. Не сказать, что ругаюсь матом, это могут быть просто какие-то определенные слова.

— Есть ли у вас дома растения кроме тех, что на обоях?
— Нет, не любитель.



Блиц

— Сходить в кино или остаться дома?
— Всё зависит от настроения. Наверное, в большей степени остаться дома. Я домосед.

— Самый долгий телефонный разговор из последних?
— С отцом, где-то час.

— Написать сообщение или позвонить?
— Позвонить. Не люблю писать. Я даже всем говорю: если уж вы мне пишете в WhatsApp, то не аудио, я ненавижу аудиосообщения. Не люблю прослушивать, меня это бесит! Мне супруга говорит: «Ты никогда не слушаешь аудио». Я отвечаю: «Если что, можно позвонить». Если что-то срочно, можно написать или позвонить. Не люблю аудио.

— Иметь план или действовать по обстоятельствам?
— Иметь план.

— Продолжите фразу: «Если сложно, значит…»
— Не сдавайся.