«Девушка с татуировкой дракона», спортивный психолог и спасение Мартинеса в финале ЧМ: большое интервью Александра Васютина

Вратарь сине-бело-голубых рассказывает о времени, проведенном в Европе, любимых книгах и принципах, заложенных в «Газпром»-Академии «Зенита».

— Александр, мы говорим с вами на сборах — расскажите, как выглядит ваш обычный день здесь.
— Просыпаюсь, иду в душ, умываюсь, за полтора часа до тренировки завтракаю. Потом есть немного времени до выезда из отеля  — могу ответить на сообщения, почитать что-нибудь или посмотреть. Дальше тренировка, обед, отдых — снова занимаю себя чтением. Желательно поменьше пялиться в телефон. Спать днем не получается, но выключить свет, полежать, отключить голову — тоже приятно и полезно. Потом вечерняя тренировка, после которой, в зависимости от рекомендаций, процедуры или массаж. Перед сном есть время, чтобы пообщаться с друзьями, родителями. Ничего особенного. 

— Какой у вас режим питания, чем балуете себя в столовой?
— На завтрак точно разнообразие: я и каши люблю, и омлет тоже шикарен. А если шеф сделает сырники, вообще как дома будет! Чаще всего ем кашу, они тут разные: пришел, посмотрел, сегодня хочу овсяную, завтра рисовую. Добавляю туда орешки, фрукты, мед. Обед, особенно при двух тренировках, самый плотный прием пищи — обычно беру мясо и макароны. С ужином чуть попроще — овощи на гарнир, меньше углеводов, больше белка.

— Вы несколько раз упомянули чтение. Какие книги взяли с собой?  
— На первом сборе я читал Чернышевского «Что делать?». Сейчас у меня на очереди автобиография Карло Анчелотти. Я прочел ее года три-четыре назад, но в один момент, когда дела у «Реала» пошли очень хорошо, мне попалось на глаза интервью итальянского тренера, и я поймал себя на мысли, что хочу перечитать ее. В целом не могу сказать, что читаю много, но иногда прямо погружаюсь в чтение с головой. 

— Вы много времени провели за границей. Читаете по-английски?
— Несколько раз пытался. У меня есть три-четыре книги, но когда сажусь за них, это сразу превращается в урок английского языка: я беру блокнот, словарь, начинаю переводить по предложению. В какой-то момент кажется, что много прочитал, смотрю, а там всего три страницы. Даже искал в сети, как правильно читать книги на английском, есть по-настоящему действенные подсказки, но всё равно почему-то не идет. А на русском, наоборот, взахлеб, не остановить. Прошлым летом, когда играл в «Юргордене», читал книгу: просыпался, заваривал кофе и читал, сколько было времени до тренировки. Потом возвращался домой, переодевался, садился и снова читал. Откладывал, только чтобы приготовить поесть, ел — и опять садился за чтение. Так прочитал ее за три дня — и такой: «Всё, книжка закончилась. Стоп, как закончилась?!»



— Что это было?
— Серия книг шведского писателя Стига Ларссона про девушку с татуировкой дракона — я настолько погрузился в эту историю! Представьте, вы читаете ее, а сами находитесь в этом же городе (Стокгольме. — Прим. ред.) и знаете, что главный герой делает что-то на соседней улице. Допустим, по сюжету он пришел к своему другу хакеру — я открываю карту в телефоне и понимаю, что это место в трех минутах от моего дома. Просто вау! Там еще есть карта «Миллениум» по этой трилогии: приходишь в музей, покупаешь карту и гуляешь по всем знаковым местам. Я ходил на эту экскурсию три раза — так мне понравилось, так сильно я проникся. Потом репетитор по шведскому подарила мне англоязычный комикс по первым трем книгам. Вот это читать на английском для среднего уровня очень легко и непринужденно. Если книгу ты читаешь и в один момент устаешь, то здесь даже если что-то до конца не понимаешь, картинки тебе дают информацию. Ты можешь без словарика читать ее — просто читать. Это вообще классно. 

— Смотрели кино по этим книгам?
— И голливудский фильм, и шведские ленты. Причем саму книгу я прочитал впервые давно, еще на сборах с молодежкой. У меня всегда было сложно со сном между тренировками, поэтому я часто читал. В тот раз пришел к парню из команды и говорю: «Андрюх, есть что почитать?» — «Вот классная книга, держи». Это была первая часть трилогии, «Девушка с татуировкой дракона». Она мне очень понравилась, вернулся домой, купил вторую, потом сразу третью. Где-то в этот же момент другой писатель выпустил четвертую, а затем и пятую часть. Я прочитал их залпом и, когда был в Швеции, снова углубился в эту историю. Недавно опубликовали шестую, последнюю книгу, и я летом купил ее себе, когда приезжал в отпуск в Петербург. А потом подумал, что, прежде чем возьмусь за нее, хочу перечитать все пять предыдущих. И пошел по порядку: первая книга, следом голливудское кино, шведское кино, потом вторая книга, второй фильм и так далее.

— Какая экранизация первой части больше понравилась: голливудская или шведская?
— Если абстрагироваться от того, что у шведской есть еще вторая и третья части, то как снята голливудская «Девушка с татуировкой дракона» — это вообще высший класс. Но если смотришь на более полную картинку, близость и точность фактов относительно книги, то шведская версия предпочтительнее. И когда досматриваешь второй и третий фильмы, ты понимаешь, что шведы лучше раскрывают персонажей и передают настроение. Так что если трилогия целиком, то шведская, а если выбирать только из первых — голливудский. 
 
— В Швеции эти книги так же популярны? Там удивлялись, когда узнавали, что вы их фанат?
— На самом деле действительно удивлялись! Ко мне приезжал мой друг, приходил на базу «Юргордена» и общался с кем-то из персонала, кто не вовлечен в тренировочный процесс. Он говорил: «Вот Саша любит эту книгу, и я люблю, мы вчера на экскурсию по ней ходили». А они ему в ответ: «На какую экскурсию?» — «Ну, у вас прогулки по этой книге есть, карту можно купить». — «Да, книгу знаем, но про экскурсии никогда не слышали. Ничего себе, как вы запарились!». Так что не могу сказать, что эти книги у них там на каждом углу, но, как и везде, своего читателя находят.

***

— Вернемся к сборам. Помните свою первую зимнюю предсезонку с основой «Зенита»? Когда и как это было?
— Кажется, при Андре Виллаш-Боаше, в Катаре. Интересно, что в моменте я думал, что чувствовал себя спокойно, раскрепощенно, был самим собой. И лишь спустя время понял, что тогда, в юношестве, волнение давало о себе знать. Чем взрослее и опытнее становишься, тем комфортнее себя ощущаешь, не надо меняться. Я приехал, и я — это я. А тогда, в первое время, когда только начинали привлекать к главной команде, в силу возраста обстановка вокруг поддавливала. Не сильно, но всё равно авторитет старших товарищей оказывал свое влияние. При этом скромности в рабочем процессе не было — нас всегда с Академии учили, что с начала и до конца тренировки все равны. Не важно, кому сколько лет и кто в каком статусе. Понятно, что есть какие-то грани, но такого, что нужно спрятаться, потому что ты молодой, никогда. На тренировках точно нет. А в быту — да, соблюдал дисциплину, старался не привлекать лишнего внимания. Приходишь и уходишь вовремя, ходишь в нужной одежде. Всё тихо, спокойно.

— Почему так?
— Нас в юношестве в Академии так воспитывали. Показывай себя на футбольном поле, пусть твоя игра говорит сама за себя, а за его пределами будь не сильно заметен.



— Когда начали ощущать себя по-другому?
— С каждой новой тренировкой и каждым новым сбором уверенности прибавлялось. И памятных эпизодов становилось всё больше. Как-то раз мы с вратарями — Слава Малафеев, Юра Лодыгин, Егор Бабурин, я и Макс Рудаков — после тренировки устроили челлендж, били в перекладину. Кто проигрывал, тот вел всех в кафе. Помню, при Мирче Луческу вышел на несколько минут в игре против «Монако» — это было незадолго до того, как французский клуб оказался на пике своей формы. Я за эти несколько минут отразил несколько хороших ударов. Было много крутых моментов, чаще всего они связаны именно с тем, что дали шанс сыграть.

В целом же из-за специфики вратарской позиции сложнее интегрироваться, чтобы почувствовать себя на уровне, потому что всё равно был костяк, и на тот момент ты понимал, что тебя взяли на сборы четвертым или пятым. Мне кажется, чтобы не ощущать себя инородным телом, нужно быть вовлеченным в игры, а в силу количества вратарей и плана подготовки мы получали не так много времени. Конечно, ты проходишь весь сбор, но игровой практики мало. Это и было одной из причин, почему я стал задумываться, что нужно уходить за ней в аренду. Так и случился первый отъезд в Финляндию.

***

— Что вам дал этот зарубежный опыт? 
— Самое главное — игровую практику. А если говорить про бытовую сторону, то он сделал меня очень самостоятельным. Уезжая первый раз в «Лахти», я еще жил с родителями, а там началась взрослая жизнь: не в соседнем доме и комфортных, знакомых условиях, а за границей, в другой языковой среде, с другой ментальностью, со своими нюансами. Это была не только футбольная, но и жизненная школа. Плюс коммуникация с людьми из разных стран — во всех командах у нас были достаточно интернациональные коллективы.  

— Что было в новинку в тренировочном процессе?
— В целом подходы были идентичные — уже давно вратарское направление шагнуло в ту сторону, когда на тренировках стараются как можно больше моделировать эпизоды из игры. Во всех странах работа была концептуально схожей, хотя, конечно, везде свои нюансы. Кто-то давал больше времени, как в Швеции, где ты мог почти час провести с тренером вратарей и в конце на 20 минут уйти в команду. В Норвегии были дни, когда мы выходили, успевали пять раз пробить в руки, еще по шесть раз упасть вправо-влево, после чего нам кричали: «Всё, давайте скорее сюда вратарей!» То есть ты 15 минут разминался и полтора часа был в команде. Квадраты, удержание, сближенные ворота, тактика, полноразмерный футбол.

— Значит, принципиальных отличий во вратарской игре вы не обнаружили?
— Сильных различий нет. Понятно, сложно найти двух одинаковых голкиперов или двух одинаковых тренеров вратарей. Ты просто максимально стараешься впитывать ту программу, которую тебе дают на занятиях. Всё равно кто-то обращает внимание — вот у тебя лучше получается это, старайся использовать это чаще. Другой, допустим, лучше, чем ты, действует в нижнем блоке, в силу того что он больше тебя. И тебе говорят: «Во-первых, ты чувствуй, как тебе удобно, а во-вторых, пойми, что нет одного решения на всех. У всех разная реакция, физика, техника». Суть в том, что чем больше ты отрабатываешь приближенные к игре упражнения, тем быстрее приходят к тебе эти повторения и ты находишь то, что работает для тебя. Все тренеры там говорили, что есть основные принципы, которых мы придерживаемся — допустим, принципы команды: «Мы не сильно рискуем при розыгрыше от ворот при высоком прессинге. Если дают разыгрывать или прессинг умеренный, мы играем. Если нас загоняют, делаем длинные передачи, у нас есть зоны, куда мы выбиваем. Сюда делаем передачу в грудь, а сюда высокую, чтобы поборолись и подбор взяли». 



— Самый необычный опыт? 
— Отмечу Норвегию, где раз в неделю перед тренировкой у нас было занятие с психологом. Где-то через два-три дня после игры вся команда собиралась в раздевалке, мы брали коврики для растяжки и йоги, свет выключался, и психолог начинал монолог. Вопросы никакие не задавали, все молчали, а он говорил: «Дышите под такой счет, подумайте об этом, выдохните, отпустите всё. А теперь подумайте о самом классном ощущении». Но фишка в том, что всё время он говорил на норвежском — а нас там человек семь легионеров. В команде был молодой помощник тренера, который больше общался с иностранцами, и вот он спрашивает меня, как медитация, как психолог. Я говорю, всё классно, только ничего не понятно, и нас тут таких семь человек! Он хлопает себя по лбу: «Точно!» Они обсудили всё с психологом, тот объяснил, чем все занимаются, и попросил каждого найти на своем языке где-нибудь в сети 10-минутную медитацию. Они там все плюс-минус про одно, нужно было найти подходящую по голосу и тексту и на следующем занятии включить эту запись в наушниках. Это было что-то новое, интересное и классное. Больше нигде такого не встречал. 

***

— В недавнем выпуске «СБГ-шоу» вы рассказали, что у вас и самого теперь есть личный спортивный психолог. С какой периодичностью занимаетесь?
— На протяжении последних девяти месяцев. Сейчас на время отпуска и сборов взял паузу, но после планирую продолжить. Это специалист из Испании, ее зовут Мария, она уже давно работает в катарской академии «Эспайр», куда ее пригласили под проект к чемпионату мира. Мне порекомендовал ее тренер вратарей из «Газпром»-Академии — Андрей Михайлов. Она ведет у них раз в неделю занятия для тренеров, тех, кому это интересно. Я давно хотел пообщаться со спортивным психологом, но не решался взять и обратиться к первому попавшемуся человеку. И мы как-то созвонились с Михайловым, а он говорит: «Сань, мы тут занимаемся, если есть интерес к этому…» Я отвечаю: «Андрей Николаевич, мысли читаете!» 

Он дал мне контакт, мы с ней связались, обсудили, в каком виде могут проходить занятия. Она спрашивала, хочу ли я сам приносить свои темы, или она может предлагать что-то. В ходе разговора она делает заметки, просит рассказать про последнюю ошибку или лучшую игру. Проходит несколько сеансов, и она вдруг говорит: «А помнишь, ты сказал такую вещь? Почему сказал именно так, что имел в виду?» Или цепляется за какую-то маленькую фразу, которая дает ей много информации, и под разными углами тебя просматривает. Она не просто говорит, как делать, а пытается тебя самого к решению подвести своими вопросами. Вроде банальная вещь, а у тебя раз — и озарение. Вроде всё где-то на поверхности, а сам никогда не задумаешься. 

— В чем видите изменения за эти девять месяцев?
— Мысли встают на свои места. Зачастую ты начинаешь по-другому смотреть на происходящее и реагировать на какие-то вещи, которые происходят вокруг. Отматываешь назад, понимаешь: «Ага, а раньше я бы думал по-другому и сделал бы иначе». А тут имеешь более спокойную картинку и мудрее относишься к ситуации. 

— Насколько профессиональному спортсмену важна и такая работа, помимо тренировочного процесса?
— Самое главное, чтобы, как и в любом занятии, был на это отклик. Если история тебе созвучна, и ты понимаешь, что она идет тебе на пользу, это хорошо. Я считаю, порядок в голове никогда не будет лишним. Если взять футбол глобально, часто люди говорят, что есть много футболистов примерно одинакового уровня, а на высокий уровень из них попадают единицы. Мне кажется, вопрос психологии здесь очень важен. Что у тебя творится в голове, плюс окружение и атмосфера вокруг тебя.



— Когда вы пришли к тому, что вам это необходимо?
— Я с юношества читал разные книги по саморазвитию, ментальному тренингу, психологии. Был какой-то интерес, уклон в эту сторону. Потом друзья поделились своим опытом общения с психологом, который им помог. Плюс история в Норвегии. В Швеции у нас тоже была психолог, но там было по-другому. Вы садились, общались, и она обращала внимание, что ты много говоришь о чем-то — значит, наверное, тебе этого не хватает, потому что ты один живешь за границей. Она подсказывала, как можно сбалансировать эту историю, предлагала вместе подумать, что мне сделать, чтобы я не зацикливался только на футболе, потому что это не даст никакой пользы. Это был разговор на полтора часа раз в два-три месяца. Так что где-то на подкорке уже давно сидело это желание более систематического контакта со специалистом, потом эта случайная рекомендация от тренера вратарей из Академии — и всё совпало.

***

— Поговорим о бытовой стороне жизни за рубежом. Население Лахти — 120 тысяч человек, в Сарпсборге, куда вы переехали потом, — 65 тысяч. В какой момент вас стали узнавать на улицах? 
— На самом деле бывали случаи в Финляндии и Норвегии, но не так часто, как в Швеции, хоть Стокгольм и большой город. И при том что в нем базируются три статусные команды, бывает, ты просто идешь или едешь в автобусе, а кто-нибудь говорит: «О, Сань, привет! Можно с тобой сфотографироваться?» Или приходишь в магазин и слышишь: «Классно сыграл в прошлом матче, красавчик, удачи». Иногда с тобой просто здороваются на улице люди в цветах твоего клуба. А в Норвегии и Финляндии, мне кажется, всё равно интерес к футболу был поменьше. Да, в Сарпсборге в один момент, когда мы стали играть в Лиге Европы, на домашние матчи приходило по 10 тысяч зрителей, но формат жизни там был немного другой — дачный, с горожанами мало пересечений. Я жил в частном доме, как и все остальные по соседству, на машине доезжал до ближайшего магазина. А в Стокгольме удобнее и приятнее пользоваться общественным транспортом, потому что в центре города сложно с парковкой. Там ко мне люди и подходили. Метро в Стокгольме живописное, есть очень классные станции — конечно, не такие, как у нас в Петербурге, наши — особенные! Но там есть станции, где попытались сохранить природный рельеф, все эти скалы. Выглядит бесподобно. Есть яркие и красиво расписанные станции, есть станция в центре, где выход в две стороны, — там небольшие экспозиции в римском стиле. Можно застыть в изумлении, как в музее. 

— Вы сказали про три статусные команды. Бывало такое, что встречались болельщики соперников, которые говорили гадости?
— Такого не помню. Были забавные истории, когда подходят наши болельщики, которые идут в компании. Они желают удачи, а другой человек говорит: «Не, я за конкурентов болею, иди отсюда». И все смеются. 

— Сперва Лахти, затем Сарпсборг, потом Стокгольм. Чем вам запомнился переезд в Швецию?
— В Стокгольме ни к чему не пришлось привыкать, потому что это очень похожий на Петербург город. Чуть компактнее и быстрее, но в целом ритм жизни совпадал с нашим. Например, в Лахти ты пять минут идешь пешком на тренировку — сбор на базе в 9:00, а ты вышел из дома в 8:45. В час дня ты освободился, пришел домой — и всё, считай, дела закончились. В Швеции всё немного по-другому: ты куда-то едешь, с кем-то встречаешься, а в Финляндии за эти пять минут от базы до дома ты успевал еще и в магазин по пути зайти.

В Стокгольме интересная культурная жизнь. Мне очень понравился музей, посвященный группе ABBA. Я был поверхностно знаком с их музыкой, знал главные хиты. Мы пошли туда с другом, и мне настолько понравилась эта атмосфера, что я сразу скачал сборник золотых хитов, купил себе пластинку. Несколько раз был в музее современного искусства — я не большой его поклонник, но он находится в классном месте, ты очень много там гуляешь. Кого-то интересовал Энди Уорхол, мы шли знакомиться с его работами. Папа говорил: «О, там Дали», — сходили посмотрели на Дали.

— Музей ABBA большой?
— Думаю, часа полтора можно ходить. Начинается с того, что представлены все участники группы, рассказывается небольшая история про них. Потом нарезки со знаменитых шоу, экспозиция, сделанная в виде их студии: клавиши, ударные, много гитар, микрофоны. Дальше начинается история: в этот момент группа стала такой, тут она распалась, тут воссоединилась, здесь пустили тур, концертные костюмы, все эти награды, сколько было продано пластинок и так далее. Есть интерактивы: ты заходишь в комнату, и на компьютере написано, что ABBA ищет пятого участника — спойте караоке, и, если всё пройдет хорошо, вы пополните состав группы. И ты выбираешь из пяти самых популярных песен одну и поешь кусочек, полторы минуты.

— Вы пели?
— Да, с папой и другом! Какие песни? Voulez-Vous; Mamma Mia; Knowing Me, Knowing You. После караоке ты переходишь в следующий зал, а там настоящая сцена: ты поднимаешься, выбираешь одну из четырех песен, появляются голограммы участников группы, начинают петь и танцевать, и ты стоишь рядом с ними, принимая во всем этом концерте непосредственное участие. Тут я уже сдался и отказался — простого пения было достаточно. 



— Есть у вас предположения, почему из этих трех стран футбол популярнее в Швеции?
— Сложно сказать почему. Интерес людей, наверное. Плюс качество футбола, очень напряженный чемпионат и то, как его показывают, освещают. В Швеции это сопоставимо с Россией или другими популярными лигами: студии, эксперты, аналитика, графики, рисунки до игры и после, какие-то сравнения. Идет подготовка к матчу, в течение недели в соцсетях постоянно анонсируется игра, эксперты высказываются, кого-то спрашивают. Хорошо показывают, хорошо рассказывают. Очень много болельщиков, людям действительно это интересно. В той же Финляндии на домашних играх было 2,5 тысячи, на большой игре — 3,5. В Норвегии 3,5–5 тысяч в чемпионате и 10 тысяч — в еврокубках. В Швеции в среднем 20 тысяч зрителей. На дерби — 30 тысяч. Имеет игра значение, не имеет, хороший соперник или нет — не важно. Летом в Швеции период отпусков, люди разъезжаются либо далеко на острова, на свои дачи, либо за границу — и при этом как-то раз пришло 17 тысяч на трибуны. Мне потом все говорили, что это очень много для этого времени.

— В том же интервью «СБГ-шоу» вы сказали, что однажды пробили выезд с болельщиками «Юргордена». Что это был за опыт?
— Могу сказать, что у них фанатское движение действительно на очень хорошем уровне. Пиротехника, перформансы, растяжки, у них есть свои принципы. Я в один момент удивился, говорю: «Классно поете, но почему вы барабанами не пользуетесь?» А у них своя история, там каждый год, когда больше молодежи подтягивается, идут дебаты по этому поводу: старички говорят: ни в коем случае, мы любых перепоем и без барабанов, без всего. Я познакомился с одним болельщиком: он расспрашивал меня про зенитовское фанатское движение, а я его про местное. У него даже есть выезды в Россию, и мы нашли фантастическое пересечение: в день, когда мы выиграли Суперкубок с Луческу, он был на стадионе с друзьями, но болел тогда за команду соперника. Он сказал, что был на трибунах, прислал фотографию, где «Зенит» празднует победу на поле. Я тоже нашел у себя фото, показал ему, он удивился: «Представь, как тесен мир, что мы с тобой спустя семь лет встретились, я написал тебе в социальной сети, и ты мне ответил. А теперь с нами едешь на игру».

— Вы часто отвечаете болельщикам в соцсетях?
— По возможности. Люди хотят сделать тебе приятное, поддержать, похвалить, пожелать удачи. По возможности стараюсь ответить. Не часто завязываются большие диалоги, но иногда случается. 

— Выезд с фанатами — обычная история для профессионального футболиста в Швеции?
— Не думаю, что мой случай был первым, такое периодически происходит. Честно могу сказать, взаимоотношения команды и болельщиков очень близкие. Клубные мероприятия, празднования вроде закрытия сезона сначала проходят в ресторане, потом в клубе. Приходим в клуб, а он наполовину заполнен фанатами. Они нас ждут, обнимаются, поют, веселятся. Только потом всех разделяют, но если выходить куда-то, то болельщики могут подойти, перекинуться с тобой парой слов.

Тренировочный центр «Юргордена» напоминает чем-то базу на Удельной, потому что тоже находится в парке, много зелени. Люди приходят гулять с детьми, животными. Там одна дорога: человек едет на машине, вышел, подошел, может остановиться в пяти метрах от поля, где мы бегаем. Перед дерби приходит много народу, приносят растяжки, пиротехнику. Зенитовские болельщики тоже любят готовить интересные перформансы подобного рода. 

— Такое близкое общение с фанатами имеет и обратную сторону: круто праздновать вместе, когда побеждаете, но есть ведь и серии неудачных игр. Бывает ли конфронтация, болельщики предъявляют за плохую игру?
— Не сталкивался с таким. Что первый, что второй сезон мы довольно хорошо выступали. Понятно, всегда случаются полосы неудач, но такого, что пять игр выиграл, а одну проиграл и тебя затравили, не было. Помню, когда только пришел, ребята говорили: «Если дерби плохо заканчивается, побудь дома дня два тише воды, ниже травы». 

***

— Вы смотрели чемпионат мира? За турнирами такого уровня следите как профессиональный вратарь, отмечая игру коллег по амплуа, или как обычный болельщик?
— Старался смотреть матчи по возможности и занятости. Плюс была разница во времени, когда в отпуск улетел: какие-то игры начинались посреди ночи. Чаще всего выбирал для себя в течение дня интересную встречу и команды, за которыми следил. На чемпионате мира практически все вратари на слуху, ты представляешь, какой вратарь с какими возможностями, что будет происходить. А есть новые голкиперы, на которых ты раньше не обращал внимания. Где-то следишь как фанат, а какие-то моменты начинаешь анализировать как профессиональный футболист, смотришь на тактические или технические моменты: например, на расстановку при вводе мяча от ворот, первую передачу защитник делает вратарю или наоборот. Пытаешься смотреть тенденцию, кто как чаще поступает, кто рискует, кто нет. Например, играют Австралия и Франция. Вроде австралийцы четко выходят из-под прессинга, но раз, одна неточная передача, контратака и гол. Как будто всё классно, а результата нет. И сразу мысли — а надо оно или не надо? Всё равно всё зависит от видения тренера. С одной стороны, хорошо, что так сильно вовлечен в игру, а с другой — получается, это настолько высокий риск, что непонятно, даст ли он тебе какое-то преимущество.



— Что поразило, удивило, запомнилось больше всего? 
—  Отдельный эпизод — это спасение Мартинеса в финале в дополнительное время при выходе один на один. Я смотрел эпизод как вратарь, и, когда пошла эта передача верхом, я вижу, что он выскакивает… Нас всегда учили — когда мяч прыгает, не выходи, потому что так нападающему легче всего тебя перекинуть. Я сижу и думаю — всё, он сейчас перебросит. Но француз бьет, и Мартинес делает просто гениальнейшее спасение. И ты думаешь: «Вау! Вот это круто». Это тот эпизод, который на таком высоком уровне очень многое решил. 

— Про тот эпизод писали, что это не Муани попал в Мартинеса, а вратарь отбил удар, потому что он никогда не закрывает глаза.
—  Конечно! Он сблизился. Это была такая дистанция, где он принял решение использовать такую технику. Не так что вышел и — ой, я с закрытыми глазами раскроюсь. Это всё нарабатывается. Уверен, он в этот момент не думал. Ты не успеваешь подумать, ты действуешь. Глаза увидели, и внутри уже есть решение. И вот у него нашлось правильное решение для этой ситуации.

— Можно ли сравнить это со спасением Касильяса после удара Роббена в дополнительное время в финале ЧМ-2010?
—  Если я правильно помню, они немного отличаются. Там был полноценный выход один на один, почти буллит. А тут в динамике прыгает мяч, много народу. Там Касильяс прочитал классно эпизод.

— Очень много споров и разных отношений к фигуре Мартинеса, его поведению. Что вы, как вратарь, можете о нем сказать?
— Человек готов отдать всё, чтобы команда выиграла, — это вызывает уважение. Если углубимся в мораль, у каждого из нас она будет своя. Кто какие ходы находит, кто как себя комфортнее чувствует. Его личности комфортнее провокации. Есть какие-то физические движения, которые позволяют тебе выглядеть больше или еще что-то. Но в ментальном плане мне, например, легче в такой ситуации сконцентрироваться — кажется, это принесет больше пользы. На такое поведение ты всё равно тратишь энергию, распыляешься, думаешь, что тебе нужно сказать, почему, какому футболисту, как его спровоцировать. И ты фокус с энергией туда отдаешь. А я, наоборот, хочу эту энергию и фокус оставить в себе и сконцентрироваться. Предчувствие, интуиция, язык тела. Или ты готовился и знаешь, куда он ударит. Но я пытаюсь оставить все эмоции в себе. Однако и я, и он будем в этой ситуации преследовать одну цель — любой ценой достичь результата для команды.

— Просто каждый человек имеет свой темперамент и действует так, как чувствует?
—  Да, все оценки сделаны. Кто-то так видит — это из психологии. Мы на ситуацию можем смотреть совершенно с разных точек зрения, но это не говорит о том, что я вижу лучше, чем он. Он так видит, и он победитель. Найдется столько миллионов аргентинцев, которые скажут: «Это то, что надо. Он сделал правильно, а Льорис — неправильно». А если бы у него не получилось? Тогда, может быть, нужно было что-то сделать по-другому. Но тут человек выиграл, а победителей не судят. 

***

— Напоследок еще немного о сборах. Это ваша первая зимняя предсезонка с «Зенитом» за последние несколько лет. Как ощущения, отношения с остальными вратарями?
— Всё отлично! Приятно работать в команде, я соскучился по этому чувству. Взаимоотношения с вратарями хорошие, мы ведь со всеми давно знакомы: и с тренерами, и с парнями. Весь процесс понятен и приятен, все друг друга знают и уважают. От этого очень комфортно. Мне кажется, между собой у нас очень человечное общение — я всегда считал, что это идет только на пользу всем. Разумеется, я хочу играть. Спросите Мишу, он тоже скажет, что хочет играть. Спросите Даню — и он ответит так же, Даву — то же самое. Мы все стараемся максимально показывать это на тренировках. Мы помогаем друг другу. Чем лучше мы все делаем свою работу, тем выше уровень конкуренции у нас будет, что пойдет на пользу всем. 

— Что должно произойти, чтобы летом 2023 года вы сказали: «Это были хорошие полгода»? 
— Играть и приносить пользу команде. И чтобы результаты у команды были соответствующие: чемпионство, Кубок, вторая звезда. Ведь если ты не ставишь перед собой высоких задач, вряд ли ты чего-то большого достигнешь.