Сергей Монахов, СПбГУ: «Я бы хотел такого друга, как Кержаков»

Доцент филфака СПбГУ, один из авторов Школьного энциклопедического словаря и учебника русского языка ходит на стадион уже пятый год. В интервью «ProЗениту» он рассказал о подаренном женой абонементе, восхитился творчеством фанатов и признался в том, что не всегда может сдержать эмоции на стадионе.

— Помните ли вы свой первый поход на стадион?
— Я очень хорошо помню этот момент. Это было в 2009 году. У меня в конце июля родилась дочь, и я не спал неделями. Моя жена, видя, в каком шоке я нахожусь от этого события, решила, что мне необходима какая-то отдушина. Она договорилась с моим другом из университета: он купил абонемент себе, а она подарила абонемент мне — на соседние места в девятом секторе. С тех пор так и повелось.

Первый матч я тоже запомнил прекрасно — это был последний матч Адвокаата. Мы совершенно бесславно сыграли тогда с «Томью». Проиграли 0:2, и впечатления были какими-то непонятными. Но тем не менее именно с тех самых пор я не пропускаю ни одного домашнего матча за редчайшими исключениями и продлеваю абонемент уже четыре года.

— А до этого-то вы футболом интересовались?
— Конечно, я футбол смотрел. Со студенческих лет я знал, что в Петербурге есть «Зенит», что это наша команда, иногда мы собирались с друзьями, чтобы какие-то матчи посмотреть вместе. Но все-таки наблюдать игру по телевизору от случая к случаю и ходить на стадион — это совершенно разные вещи, их даже сравнивать бессмысленно. И не могу сказать, что до тех пор, пока не оказался на «Петровском», я был футболом увлечен. А вот сразу после этого игра стала восприниматься гораздо более жизненно.

— А после первого матча — поражения от «Томи» — не возникло сомнений в том, что абонемент подарен не зря?
— Честно говоря, ощущения были ужасными. Прекрасная погода, отличное настроение — и тут такое обидное поражение. Выйдя со стадиона, мы даже смеялись, что неудачно вложили деньги. Подозревали, что скоро будем ходить на тульский «Арсенал». Но отказываться от походов на стадион мы не собирались.

— Все-таки что для вас поход на стадион?
— Это сложный вопрос, здесь много всего намешано. Во-первых, всякий раз это приключение. Милиция вокруг стадиона только что не на боевых слонах: и с воздуха, и на воде. В этом ощущается элемент экстрима. Потом, на некоторых матчах эмоций добавляют агрессивно настроенные фанаты соперника. Я, кстати, очень хорошо помню, как перед матчем со «Спартаком», который «Зенит» выиграл со счетом 2:1 благодаря голам Зырянова и Ломбертса, мы были свидетелями того, как московских фанатов милиция загружала в грузовики. Они тогда какой-то проход на Васильевском острове организовали и шли к стадиону через мост. С другой стороны, ты совсем по-другому видишь поле. Хотя плюс это или минус — еще неизвестно. Мы иногда замечали, что после игр, которые нам показались не очень удачными, наши друзья, смотревшие их по телевизору, были в полном восторге: «Матч — просто космос!» На стадионе зачастую какие-то недостатки игры видны как под увеличительным стеклом. Но зато и эмоции совсем другие. И наверное, главное — это все-таки вираж. Это же правда как оперу слушать — кажется, Спаллетти сравнивал пение фанатов с «Ла Скала». В лучшие дни это такой мощный драйв, такая энергия!

— То есть к фанатам вы относитесь с симпатией?
— Я вообще не понимаю тех, кто говорит, что на фанатских секторах собираются какие-то жлобы, которые все портят. Вспомните матчи, когда вираж молчал. Когда только кузьмичи — я один из них, поэтому могу об этом судить — вяло пытались что-то скандировать. Когда мы тупо смотрим, это несопоставимо с тем, когда на стадионе поют фанаты.

— Думаю, до сих пор некоторые люди удивляются, когда читают о филологах или дирижерах, поддерживающих команду, тем более если они восхищаются фанатами...
— Есть такое. Но знаете, когда я ходил на матч сборных России и Израиля, то купил билеты не на наш девятый сектор, а напротив — так что мы сидели прямо под VIP-ложей. Там, на мой взгляд, публика была довольно специфической — мне фанаты, которые приходят на вираж в дни матчей «Зенита», пожалуй, гораздо ближе. Скорее на достаточно дорогих местах на сборной можно увидеть людей при деньгах и понтах, демонстрирующих пивной, водочный или коньячный патриотизм. Вообще же на стадион ходят очень разные люди — вот мы с моим другом, например. Два преподавателя филологического факультета — кузьмичи-ботаники.

— У филолога может возникать желание выругаться на стадионе?
— Честно? Я иногда ругаюсь матом — я вынужден это признать. Хотя и стараешься себя сдерживать, но если кто-то из очевидной ситуации вдруг не забивает... Это ведь как молотком себя по пальцу ударить — какие-то слова могут с губ сорваться.

— Вы сами приходите на стадион поддержать команду или прежде всего посмотреть игру?
— Знаете, в последнее время я почти что не могу смотреть «Зенит» по телевизору. Именно потому, что мне становится очень страшно. Когда играли с «Атлетико», мне пришлось заставить себя включить телевизор, кроме того, я несколько раз уходил от экрана и возвращался. Просто когда ты на стадионе, у тебя возникает ощущение, что ты можешь чем-то помочь команде. А наблюдая матч по телевизору, что ты сможешь сделать? Поразительно, что на трибунах страха нет. Как будто чувство единства с другими болельщиками, чувство сопричастности позволяет этот страх преодолеть.

— Футбольное боление в Петербурге — часть городского патриотизма?
— Я думаю, что это важно. И про это многие и пишут, и говорят. «Зенит» — это единственная футбольная команда в городе, которая является его гордостью, он такой же символ Петербурга, как его архитектура или, скажем, Мариинский театр. В этом смысле у нас немало общего с Барселоной. Можно побывать в Барселоне и не сходить на матч? Так же и в Петербурге: побывал в Зимнем дворце, поставил галочку — теперь нужно на матч «Зенита» сходить. Мне трудно рассуждать о бренде «Зенита», его узнаваемости и так далее — все-таки это термины из области маркетинга. Но «Петровский» — это такое место, где по-настоящему кипит жизнь города. А поход на футбол — возможность оказаться среди людей, объединенных общей идеей. В основном наша жизнь проходит обособленно: на работе, дома и в перемещениях между ними. А на стадионе ты как раз становишься частью чего-то общего для всего города дела.

— В университетской среде футбол не считают уделом маргиналов? Вам вслед не шепчут: «Это Сергей, который на футбол ходит»?
— Такого отношения точно нет, хотя большинство наших пожилых профессоров футбольными болельщиками не являются. Но, кстати, наш бывший декан, а ныне проректор Сергей Игоревич Богданов — поклонник «Зенита». На стадион он, правда, не ходит, но по телевизору все матчи смотрит обязательно.

— Как филологу, вам интересно слушать фанатские заряды? В новые кричалки и песни внимательно вслушиваетесь?
— Да, мне это очень интересно! Еще раз повторю, что ребята — большие молодцы. Я не особенно в курсе, как там все устроено, какова структура виража, кто за что отвечает, но среди того, что ими создано, есть настоящие шедевры.

— Есть ли у вас любимая фанатская песня?
— Разные. Бывают смешные и с филологической точки зрения очень интересные адресные заряды. И мне всегда очень нравилась песня «Оле-ола! „Зенит“ — моя судьба!» Жаль, что она последнее время не так часто звучит, — я по этому поводу очень сильно грущу. И в этом смысле я совершенно не понимаю, почему в последнее время на вираже стали петь «Небо славян». Абсолютно безотносительно идеологии это слабый и шаблонный текст, составленный из штампов, которые приелись всем еще в XVIII веке. По-моему, у самих фанатов сочинять песни получается гораздо лучше, чем у Константина Кинчева.

— Какой матч особенно остро врезался вам в память?
— Есть несколько матчей, которые стоят особняком — некоторые эпизоды запомнились до мельчайших черточек. Причем запоминается в равной степени и хорошее, и плохое. К сожалению, запомнился тот самый мой первый матч с «Томью». Никак не могу забыть ужасную игру с «Насьоналом», когда провожали Адвокаата. Мне тогда показалось, что нахожусь в аду, причем каком-то абсурдном аду. Хороших матчей было, конечно, гораздо больше, чем плохих, — очень ярко запомнились, например, еврокубковые матчи с «Порту» и «Бенфикой» и матч Давыдова против «Динамо», когда «Зенит» пропустил в первом тайме, но выиграл 2:1. Помню, победный гол тогда забил Кежман. А вот разгром «Спартака» я пропустил — не был тогда на стадионе, так уж получилось.

— А персонально кто из игроков вызывает самую сильную симпатию?
— Да все, это же наши ребята! С иностранцами несколько проще, ведь их оцениваешь только как футболистов. Наших игроков волей или неволей оцениваешь еще с точки зрения личных качеств, и в этом случае могут возникать разные сложные ситуации. Мне очень нравится Кержаков — здесь я, наверное, не буду оригинален. Мне кажется, что он спокойный и хороший человек. Разумеется, я его совсем не знаю, но по внешним признакам у меня складывается ощущение, что я бы хотел такого друга, как Александр. А вообще здесь возникает интересный парадокс — к совершенно незнакомым людям мы относимся как к родным.

— Что для вас важнее — победа или красивая игра?
— Победа всегда воодушевляет. Даже если играли вы, мягко говоря, неважно, но в конце закатили-таки свой гол — все равно со стадиона уходишь радостным. Как после матча с «Андерлехтом». Сложнее увидеть что-то позитивное в проигранном матче, хотя и такое случается нередко. Наиболее яркий пример — домашний матч с «Миланом». Несмотря на поражение, играли отлично — с таким желанием, с такой страстью! Я все-таки не отношусь к тем «глорикам», которые болеют только за очки, победы и трофеи. Есть ведь и чисто эстетическое удовольствие от игры.

— На филфаке не занимаются изучением фольклора болельщиков?
— В таком узком виде, пожалуй, нет. Все-таки данный конкретный вид речевой деятельности очень специфический и достаточно ограниченный. Другое дело, что ученые, которые специализируются на городском фольклоре в целом, обращаются в том числе и к творчеству футбольных фанатов.