Саба Сазонов: «На отборе в „Газпром“-Академию был в майке сборной Бразилии. Меня так и внесли в список — „бразилец“»

Интервью защитника сине-бело-голубых — о грузинских корнях, голевом чутье и желании сыграть против Артема Дзюбы.

— Саба, вы встретили день рождения на сборах с главной командой! Во-первых, поздравляем! Во-вторых, как это было?
— Спасибо! Это лучший праздник за все 19 лет. В моей жизни уже были поздравительные тоннели, но меня никогда еще лично не били Малком, Артем Дзюба, Сергей Богданович. Это приятные ощущения! Тем более мне по приезде такой ритуал не устраивали, так что отстрелялся за два раза. Прочувствовал, что тоннель полностью соответствует уровню команды — уже не детский, а профессиональный, бьют сильнее (смеется). Надеюсь, у меня много их еще впереди — за дебютные матчи с основой, забитые голы.

— Как будет звучать поздравление на грузинском языке?
— Гилоцавт дабадэбис дгхэс!

— Повторить с первого раза вряд ли удастся. Расскажите о ваших грузинских корнях.
— Я наполовину грузин по маминой линии. Родители познакомились в Петербурге, куда мама переехала из Грузии, — у них, кстати, 29 января был праздник, 20 лет со дня встречи. Папа был младше, влюбился в нее, начал ухаживать, добиваться. Через год родился я, еще через год — мой брат Давид. А меня назвали Саба — мама с папой решили: раз у сына будет русская фамилия, Сазонов, то имя должно быть грузинское.

Я очень люблю Грузию, скучаю по ней. Уже третий год не получается съездить туда из-за плотной занятости, а теперь и пандемии. А в детстве мы с братом даже некоторое время жили там — родители специально делали так, чтобы мы чувствовали себя как дома в обеих странах и оба языка были для нас родными.

Когда ты маленький, быстро все впитываешь, поэтому в Грузии ощущали себя абсолютно своими. В пять лет я там даже пошел в первый класс. Потом была смешная история: мы с братом вернулись в Петербург, и он какое-то время говорил только по-грузински. И вот он ходит, рассказывает что-то папе, а папа ничего не понимает. Пришлось мне стать переводчиком.

У меня тоже был случай, когда я спутал языки. В школе, уже в Петербурге, попросили перевести какую-то фразу с английского. Класс молчит, а у меня в голове сразу все сложилось — тяну руку вверх, встаю и отвечаю. На меня все смотрят удивленно, просят повторить. Я повторяю — и тут понимаю, что перевожу с английского на грузинский.

Мама родом из Самтредиа, но родня разбросана по всей стране: от Тбилиси до Батуми. Куда бы ты ни приехал, заходишь в любой дом, а там, скорее всего, твой какой-нибудь четвероюродный брат по линии сестры маминой бабушки. И как только слышат, что ты сын Нино Нишнианидзе, сразу усаживают за стол, на котором такое количество еды, которое в России можно было бы съесть за месяц. И отказаться нельзя — это неуважение, да и вкусно (улыбается).

— Какое ваше любимое грузинское слово?
— Генацвале. Для себя я понимаю его значение, но мне очень сложно объяснить по-русски, что это. Это не просто «дорогой друг» или какое-то другое уважительное обращение. Скажем так, я употребил бы его в приятной обстановке, в окружении близких мне людей, в момент, когда мне было бы очень хорошо и тепло на душе.

— Почему вы выбрали футбол?
— Мама — профессиональная спортсменка-волейболистка, но при этом всегда близко общалась с футболистами, лично знала многих грузинских игроков и очень любила этот вид спорта. Футбол был ей близок, поэтому в шесть лет родители отдали меня в «Смену». До этого я играл только во дворе — и в России, и в Грузии. Была ли разница? Конечно! В Грузии мы бегали с моими двоюродными братьями и их друзьями, там более эмоционально, как в Бразилии, играют за счет сердца, чутья. Однажды родители отдали меня, десятилетнего, потренироваться с профессиональной командой — парням было лет по двадцать. После тренировки на пляже там все купались в море. Незабываемые ощущения.

Первым моим тренером был легендарный Владимир Васильевич Вильде. К сожалению, в 2019 году его не стало. Владимир Васильевич внес огромный вклад в мое становление как футболиста, до последнего дня поддерживал меня, и я всегда буду благодарен ему за это. Мне очень не хватает его доброй улыбки, позитива.

Когда «Смена» стала «Газпром»-Академией «Зенита», среди молодых футболистов заново проводился отбор. Помню его, будто это было вчера — я приехал туда в форме сборной Бразилии, еще старой, желтой. Было много детей, разные упражнения, смотрели на скорость, технику. Потом начали зачитывать список тех, кто прошел отбор, а моей фамилии нет. Я начал переживать, но, оказалось, меня записали как «бразилец». Дмитрий Владимирович Васильев так и сказал: «Нам бразилец нужен». С этой фразой я прошел отбор. С первой попытки!



— Самое яркое футбольное воспоминание из детства?
— Поездка на турнир в Хельсинки. Нас поселили в семьях футболистов клуба «ХИК», и я жил у вратаря — мы до сих пор на связи. Дружная обстановка, радушные люди, мы с ним вместе даже успели потренироваться. И самое интересное — на этом турнире один из матчей мы играли против «ХИК». Идет первый тайм, счет 0:0, я начинаю атаку от своих ворот. Играю в стенку с опорником, продвигаюсь, обыгрываю одного соперника. Еще одна стенка — теперь уже с центральным нападающим, который медлит, не отдает обратно, а я уже набрал скорость и кричу ему: «Давай!» Он все же успевает вернуть мяч, я выхожу один на один — и точно пробиваю прямо над вратарем, у которого живу. Я счастлив, команда поздравляет, тренер — Константин Валентинович Линев — в восторге. Позже тот гол признали одним из лучших мячей «Газпром»-Академии.

— Свои вещи после этого обнаружили на улице?
— Я думал об этом, но вратарь довольно стойко все перенес. По дороге домой просто молчал, а загрустил — это было видно — только после того, как меня похвалили его родители.

— При таком голевом чутье пробовали себя в атаке?
— Я всегда играл в защите, просто начинал справа на фланге. У меня высокая скорость, таким рослым я еще не был, и тренерская задача была — взять мяч и на своей скорости по бровке протащить и подать или ударить. Когда начал вытягиваться, меня переставили в центр обороны. Если игра того требовала, то отправляли в центр нападения. На тренировках, где отрабатывались прострелы или фланговые атаки, было удобно — мы постоянно были рядом с нападающими и слышали все, что им говорит тренер, знали все их хитрости. Это очень помогало: играя защитником, ты понимал, как действуют нападающие, и наоборот.

Выступая в атаке, очень старался забить и помочь команде. Было обидно, когда на чемпионате Санкт- Петербурга мы уступали в счете, я впервые пробил через себя и попал в перекладину — такой гол пропал! Мне позже все тренеры, которые были у меня, говорили: «У тебя очень сильный удар. Попадай в створ, и 9 из 10 будут голы». И я стал работать над точностью. И вообще над всем работать. Многие считают, что конкуренция — это плохо, а мама с самого детства меня учила: конкурент — это не твой враг, это твой друг. Если он сильный, то ты вырастешь вместе с ним, и этот рост будет постоянным. Соперничество — это и есть дух футбола, потому что, если не тянуться к кому-то и не соперничать, какой смысл вообще играть?

— Как вы узнали, что поедете на сборы с главной командой?
— За несколько дней до отправления мне сообщили, что я лечу с основой в Дубай, но накануне отъезда позвонили и сказали, что планы изменились и мне нужно готовиться к сборам с «Зенитом»-2. Поэтому я спокойно прошел медосмотр, провел несколько тренировок и ждал вылета в Турцию 23 января. 22-го числа был выходной, и я решил выспаться как следует. В 11:40 меня будит отец со словами: «Ты летишь в Дубай». Думаю, где-то я это уже слышал. «Какой Дубай, завтра же в Турцию». — «Собирайся давай, до вылета меньше четырех часов!»

Я не то что встал с кровати — взлетел! Никак не соображу, что собирать, бутсы тут, щитки там. В общем, побросал вещи в чемодан, отец прогрел машину, закинул меня в аэропорт. Там сразу куча вопросов — страховка, тест на ковид, обратный билет… и пропустили в самолет! Пока с Мишей Погореловым добирались через Москву в Дубай и проходили все границы и новые тестирования, приехали в отель глубокой ночью, легли спать около четырех, а к девяти утра уже на завтрак. Потом тренировка — и сразу в бой. На следующий день был матч с «Пахтакором».



— Вам, как вновь прибывшему, были какие-то особенные указания?
— Все по классике: сказали, главное — играть уверенно и подсказывать. Думаю, с этой задачей я справился — весь матч не затыкался вообще! Мы провели хорошую игру, было комфортно. В центре опытные Магомед Оздоев и Вильмар Барриос, со мной в паре Дмитрий Чистяков, слева на фланге Дуглас Сантос. Я тогда сразу понял — налево можно даже не смотреть, оттуда ни подач, ничего не будет. Дуглас — очень классный защитник, техничный и надежный.

Все друг другу подсказывали, причем я Барриосу сначала говорил что-то по-русски, только потом понял, что ребята ему на испанском кричат, тогда и я начал по-испански. Ждал углового, чтобы забить, но так и не дождался. По поводу стандартов — в каждой команде они свои, трудно приехать накануне и за одно занятие все их запомнить. Поэтому перед матчем с «Пахтакором» минут по пять рассматривал каждую картинку, вслух проговаривал тактику, чтобы точно все уложить в голове.

Интересным, когда только приехал, было осознание происходящего. Я думал — еще неделю назад смотрел на всех этих ребят по телевизору и иногда пересекался на базе. А тут заходишь, здороваешься со всеми, тренируешься и играешь вместе — круто же! Жаль, на первом сборе не было Артема Дзюбы, потому что я от всех, кого знаю, слышал, что он ставит корпус так, что к нему не подобраться. И мне было интересно сыграть против него.

— В чем главная сложность для вас здесь?
— Наверное, в том, что все нужно делать лучше, быстрее. Темп совершенно другой. Но больших трудностей я не испытываю — мы в «Зените»-2 у Владислава Николаевича Радимова столько бегаем, нагрузки там такие колоссальные, что сил нам хватает на весь сезон отрабатывать в прессинге каждый матч по 90 минут. Поэтому физически я готов. А вот в плане технического оснащения и скорости принятия решений в первые дни здесь было непросто. Например, немного другие открывания, к которым нужно привыкнуть, — тут очень помогает подсказ партнеров. Я рад, что парни заставляют тебя думать быстрее. Ты понимаешь, что, если чуть промедлишь или задумаешься, ситуация на поле сразу изменится не в твою пользу.

— Что вам говорили перед вторыми сборами?
— Нам сразу сказали, что они будут более тактическими. Для меня это тоже интересно и увлекательно — так приходит понимание игры, легче подсказывать. Цель у меня амбициозная — попасть в основу. Понимаю, что это сложно, но я постараюсь все для этого сделать. Еще хотелось бы забить в одном из матчей со стандарта — я это делать умею прекрасно. Нужно только найти шанс и воспользоваться им.