20:04, 01 апреля 2020 года
20:04, 01 апреля 2020 года

Полина Шило, онколог-химиотерапевт: «Советую людям читать только проверенные источники»

Сине-бело-голубые продолжают социальный проект «Вместе победим!», в рамках которого помогают болельщикам ориентироваться в информационном пространстве.

Полина Шило, онколог-химиотерапевт: «Советую людям читать только проверенные источники»
Герой второго интервью — онколог-химиотерапевт, резидент программы GCSRT Harvard Medical School, Полина Шило. В разговоре с официальным сайтом клуба она рассказала о группах риска в условиях пандемии коронавирусной инфекции, важности карантинных мер и том, почему человечеству, при всех оговорках, все же сильно повезло.

— Полина, большое спасибо, что нашли время для разговора с нами. Расскажите немного о себе.
— Я — онколог-химиотерапевт, занимаюсь лекарственным лечением онкологических заболеваний. Работаю в онкологической клинике «Луч», прохожу очно-заочное обучение по клиническим исследованиям в Гарварде. Еще я программный директор образовательного проекта «Высшая школа онкологии». 

— Что вы можете сказать о коронавирусе с точки зрения вашей специальности?
— Если говорить о профилактике, то каких-то специфических, особенных мер для онкологических пациентов нет. Но важно понимать, что такие пациенты находятся в группе риска по серьезным осложнениям коронавирусной инфекции. Смертность колоссальная у пациентов, которые проходят химиотерапевтическое лечение. Эти высокие цифры, естественно, не радуют, поэтому с такими пациентами мы отдельно проговариваем все меры предосторожности и безопасности, которые всем прекрасно известны. 

Пока что мы понимаем, что конкретно этот коронавирус, и это заболевание, COVID-19 — совершенно новая инфекция, еще не изученная, и как и на что она может повлиять в долгосрочной перспективе, мы не знаем. Вообще. Учитывая, что коронавирусная инфекция фактически, какой бы она ни была тяжелой, — это один из подтипов ОРВИ, принципиальной взаимосвязи между ним и онкологическими заболеваниями вроде как нет. Но на самом деле ответ на очень многие вопросы — время покажет. 

Например, мы не знаем, как этот вирус влияет на беременных женщин, может ли он вызывать осложнения у плода и так далее. Информации и данных пока очень мало.

— В чем принципиальное отличие этого вируса от известных нам гриппа и ОРВИ?
— В клиническом течении болезни — процент серьезных осложнений при коронавирусе выше, чем при банальном вирусе гриппа. Еще одна особенность в его новизне. То есть с разными штаммами гриппа население планеты сталкивается регулярно, и, даже если появляется новый штамм, он не отличается кардинально, какой-то иммунитет к нему все равно есть. А с этим вирусом человечество прежде никогда не встречалось, иммунитета ни у кого нет, и пугает в нем прежде всего неизвестность. 

— С трудом верится, что в наше время, со всеми достижениями науки, вдруг возникает не известная никому вирусная болезнь. 
— Медицина сильна, но не всесильна. Новые инфекции могут появляться в любой момент из разных непонятных источников. Просто мы немного расслабились из-за своего благополучия, нам кажется, что все всегда будет прекрасно, и вот пожалуйста — новый вирус. Причем он не такой уж и страшный, человечеству еще повезло, насколько тут вообще можно говорить о везении. 

— Смертность от гриппа и ОРВИ действительно выше, чем от коронавируса, как говорили в начале эпидемии?
— Тут можно попасть в терминологическую ловушку и неправильно трактовать понятие «смертность», спутав его с общим количеством погибших от коронавируса людей. Смертность условно — это процент погибших к проценту заболевших. Если сейчас посчитать это отношение, то мы увидим, что у ОРВИ и гриппа смертность ниже, чем у коронавируса. Не драматически, но ниже. 

— В первое время также утверждалось, что в группе риска только пожилые люди и хроники, но сейчас все больше новостей, что от вируса гибнет и молодежь. Получается, он опасен абсолютно для всех?
— Смотрите, есть официальная статистика, из которой мы берем информацию о группах риска, а есть новости, оценивать которые нужно очень критически. На данный момент, по официальной статистике, наибольшая часть среди тех, кто болен серьезно и тяжело, — это пожилые люди. Но это не означает, что молодой человек вообще не может получить никаких проблем, заразившись этим вирусом.

— При этом в подавляющем большинстве случаев коронавирус протекает легко, верно?
— Да, более чем в 80% случаев не требуется врачебное вмешательство, все проходит без осложнений. 

— Почему тогда кому-то везет меньше? Это особенности иммунитета?
— Если бы мы знали ответ на этот вопрос, все было бы просто замечательно. Но, повторюсь, мы имеем дело с абсолютно неведомой болезнью, не знаем, по какому принципу она протекает у каждого человека. Если говорить об иммунитете, то речь тут точно не о его силе или слабости. Потому что часть осложнений у людей происходит как раз из-за того, что иммунитет реагирует на вирус слишком бурно и своя же иммунная система начинает повреждать собственные легкие. Поэтому для лечения вирусной инфекции используются даже препараты, подавляющие иммунитет. 

Да, у людей с хроническими легочными заболеваниями, пациентов с бронхиальной астмой и лиц старшей возрастной группы болезнь может протекать тяжелее. Но сказать, как на это влияет высокий или невысокий иммунитет, пока сложно. 

— То, что этот вирус сильнее всего поражает легкие, добавляет в группу риска заядлых курильщиков?
— Взаимосвязь есть. Скорее всего, курильщики, у которых уже есть какие-то легочные заболевания, перенесут эту болезнь тяжелее. Недавно была публикация о том, что у курильщиков, наоборот, заболевание протекает легче, но она быстро подверглась критике — там были не очень корректно проанализированы данные. Сейчас такие выводы уже не могут быть сделаны. 

— Встречались и публикации о гендерной предрасположенности к этому вирусу.
— К сожалению, в текущих условиях на догадки мы опираемся довольно часто. Мы, врачебное сообщество, сейчас находимся в уникальной ситуации, когда рекомендации по профилактике и лечению создаются буквально с нуля. Например, есть рекомендации по лечению рака легких, которые создавались последние 50 лет: врачи копили опыт, объединялись в сообщества, экспертные группы, проводились исследования. Это многолетний труд. А тут у нас с вами болезнь, которой без году неделя, и сейчас все медицинское сообщество в спешном порядке пытается изобрести от нее лекарство. Поэтому все наши умозаключения пока что имеют под собой куда меньшую опору. 

— Нужно ли носить маски, на ваш взгляд?
— Чем помогает маска? Она может остановить распространение вируса по воздуху. Да, основной способ его передачи — контактный, то есть поверхности, рукопожатия, после которых вы потрогали лицо. На втором месте — воздушно-капельный путь передачи: чихание, кашель. Тут маска, конечно, пригодится. Также есть опосредованный эффект — если человек в маске, он, скорее всего, не будет трогать лицо, потому что это просто-напросто неудобно. 

— Известно ли то время, которое вирус живет в воздухе или на какой-либо поверхности?
— Продолжительность его жизни в воздушном пространстве будет варьироваться в зависимости от температуры. Например, одно исследование показало, что наиболее комфортные условия для существования этого вируса — четыре градуса тепла. Мы предполагаем, что, возможно, этот вирус обладает сезонностью и при более теплой температуре ему будет некомфортно. Скажем, при плюс 60 градусах по Цельсию он погибает за секунды. 

Длительность его сохранения на поверхностях зависит от того, что это за поверхность. Дольше всего он живет на пластике — если не ошибаюсь, до 7 дней. Но опять же, окружающая температура тоже имеет значение. На сайте ВОЗ есть более точная информация об этом, которая часто обновляется. 

— Поэтому так важно дезинфицировать смартфоны?
— Обязательно! Даже без коронавируса это такой рассадник инфекций!

— Для чего нужны карантинные меры?
— По некоторым прогнозам, вирусом может заразиться до 70% населения всего мира. Представьте, что все заболели одновременно или почти одновременно. Это означает, что примерно 10–20% заболевших одномоментно (!) понадобится медицинская помощь. Есть определенные резервы и мощность систем здравоохранения у всех стран, и эти системы настроены отнюдь не на катастрофы, а на плановое существование. 

Мы знаем, что столько-то людей в год заболевают раком, столько-то переносят инсульты, инфаркты — и, исходя из этих данных, есть определенное количество коек, врачей, лечебных учреждений. Если происходит внештатная ситуация и условно 5% населения нуждаются в оказании реанимационной помощи, то начинается не плановая медицина, а медицина катастроф. Это может привести к организационному хаосу, потому что не может ни одна система здравоохранения взять на себя столько людей разом. Так сейчас происходит в Италии — система захлебывается и не успевает оказать помощь всем. 

Есть прогнозы и математические модели, по которым, так или иначе, 2/3 населения планеты этим вирусом переболеют, но существует принципиальная разница между тем, сделают они это в один момент или нет. И если мы вводим карантинные меры, то этот пик, этот экспоненциальный рост мы сглаживаем, размазываем заболеваемость во времени. Для того чтобы спасти большее количество людей, чтобы успеть помочь всем нуждающимся, чтобы выиграть время до создания лекарства или вакцины и не перегружать систему здравоохранения. 

— Когда ждать пик заболеваемости в России?
— Очень сложно сказать. Мы смотрим на другие страны — Италию, Испанию, — и там пик пока еще не достигнут. Можно, конечно, взглянуть на Китай и Сингапур, но там все произошло немного иначе — они сразу ввели очень жесткие карантинные меры, поэтому нельзя просто взять их опыт и посчитать что-то у нас. И тоже неясно пока, почему там случилось именно так — из-за того ли, что там более дисциплинированные люди, или потому, что там некомфортная температура для распространения вируса: в Сингапуре банально очень жарко и вирус меньше живет во внешней среде. 

Если мы пойдем по итальянскому сценарию, то в Италии выраженного спада заболеваемости не наблюдается и нет оснований полагать, что где-то, кроме Китая и Сингапура, вообще будет спад. Строить прогнозы проблематично еще и потому, что позитивные последствия карантинных мер, которые сейчас вводятся в России, будут понятны в лучшем случае через две недели. 

Мне кажется, что карантин — это правильно. Все было сделано вовремя, и очень интересно, что будет дальше.

— И как будет развиваться ситуация, по вашему мнению?
— Считаю, что не имею права иметь мнение на этот счет. Прогнозы должны строить эпидемиологи, которые специализируются на инфекционных заболеваниях. Не первый попавшийся врач-инфекционист, не реаниматолог, а именно эксперт, который разбирается в эпидемиологии, умеет строить математические модели, программировать и так далее. Вообще даже самые крупные эксперты высказываются обо всем достаточно сдержанно, потому что можно бесконечно строить модели и играть цифрами, но будущее все же слабо прогнозируемо. При высказывании мнения должны быть разумные сомнения.

— Что бы вы посоветовали людям, чтобы не сойти с ума в карантине?
— Читать проверенные источники и не читать разную ерунду. Пытаться структурировать свое время. Много советов, наверное, могут дать фрилансеры — например, спать в одном помещении, а работать в другом, если есть такая возможность. Сохранять оптимизм, знать, что рано или поздно это все равно закончится, потому что человечество в любом случае отделается относительно легко — повторюсь, вирус нам попался не самый страшный. Если можно говорить в этой ситуации о везении, то нам, пусть и очень относительно, но повезло. 
img
img