14:09, 05 сентября 2018 года
14:09, 05 сентября 2018 года

Мария Бурова: «Даже в общей группе Кокорин и Маммана будут тренироваться больше и дольше, чем остальные игроки»

Тренер по физподготовке — об особенностях своей работы, о крестообразных связках и о том, как стать спортивным реабилитологом.

— Вы с Исааком Серрано — два специалиста, занимающихся в «Зените» реабилитацией травмированных игроков. Ваши служебные обязанности не пересекаются?
— Нет. Исаак больше занимается мануальной работой, коррекцией, подготовкой к тренировке и тому подобным. Я же в основном планирую сами тренировки — их насыщенность в тренажерном зале и на поле. Наша общая задача — ведение всего реабилитационного периода и осуществление перехода травмированного игрока от реабилитационной группы к общей. Мы совершенно взаимозаменяемы, но, чтобы оптимизировать наше время, распределили обязанности таким образом.

— В интервью «Зенит-ТВ» на австрийском сборе вы говорили о важности взаимодействия всех, кто работает с командой, — тренеров, медицинского штаба, аналитиков. Как это происходит на практике? Вы устраиваете планерки?
— Планерки у нас ежедневные. В первую очередь собираемся медицинским штабом, потом отдельно общаются тренеры по физподготовке. Обо всех медицинских делах главному тренеру докладывает главный врач. 

Что касается взаимодействия с аналитическим отделом, сейчас, например, совместно с аналитиком по GPS Василием Галяминым мы пытаемся найти оптимальную формулу подготовки игрока к общей группе. Речь не о медицинских требованиях, предъявляемых к травмированной конечности, а о физических кондициях с точки зрения цифр — сколько пробежал, какое было количество рывков, ускорений, спринтов и торможений. Пытаемся найти оптимальное соотношение цифр, чтобы можно было сказать: «Да, этот игрок готов к общей группе».

— Приходится всё придумывать самим? Наработок в этом деле не существует?
— Просто все команды тренируются по-разному — со своей интенсивностью, своими упражнениями. Мы подводим формулу под модель именно нашего тренировочного процесса. 

— Еще одна из ваших служебных обязанностей — профилактика травм. Расскажите, что это такое.
— Это аналитическая работа. Сначала ты собираешь информацию, и у тебя появляется база данных на каждого игрока. Потом, если происходят какие-то отклонения, ты понимаешь, что здесь что-то не так. Начинаешь копать и чаще всего находишь причину. 

— Вы можете сказать, что такого-то игрока тренерам сейчас лучше не трогать, потому что с ним что-то может случиться?
— Да. Информацию о состоянии игроков по многим аспектам мы собираем ежедневно. Постоянно внедряем дополнительные тесты. Вся команда еще на сборах прошла функциональное, физическое и ультразвуковое тестирование. Мы проанализировали полученные результаты и выделили группы тех, кому необходимо над чем-то дополнительно работать. Есть отдельное расписание, и в течение недели на профилактические мероприятия приходят почти все зенитовцы. У каждого есть свой день. Некоторые присутствуют сразу в нескольких группах и занимаются профилактикой практически ежедневно. Есть и полностью индивидуальные программы, составленные под конкретную проблему конкретного игрока. Мы постоянно что-то модернизируем, модифицируем, добавляем, убираем. Главное, чтобы это не была какая-то одна программа на сезон. Иначе происходит адаптация, и смысл профилактики теряется.

***

— Расскажите о Маммане и Кокорине. Как у них дела?
— Мы сейчас находимся в предвыпускной фазе. Ребята получают порой большую нагрузку, чем другие футболисты, поскольку от игр они освобождены. Тестирования проходят успешно, но они еще не завершены, а мы должны быть уверены, что Маммана и Кокорин физически не уступают игрокам основного состава, а возможно, в чем-то даже сильнее. В общем, процесс идет. Что-то прогнозировать — дело неблагодарное. Грубо говоря, грибы никогда не считают в лесу. Но всё идет по плану. 

PZ_0010559_00029_0h.jpg

— На вашей странице в «Инстаграме» можно найти видео тестирования Александра Кокорина, цитирую, «с помощью системы тайминга и видеосъемки». Что это за тест?
— Для этого исследования мы специально приглашали специалиста с оборудованием. Оценивали время контакта правой и левой ноги с поверхностью, время совершения виража вправо и влево. Проверяли скорость простой и сложной реакции, делали визуальный анализ, чтобы понять, верно ли биомеханически игрок совершает движение. Получили много объективных цифр. Они нам дали понимание, например, того, опасается ли игрок переносить вес на травмированную конечность. Это был первый срез, обязательно повторим тест, когда Кокорин и Маммана выйдут в общую группу.

— В общей группе они всё равно останутся под вашим контролем?
— Конечно. Они будут тренироваться больше и дольше, чем остальные игроки. Реабилитация продолжится еще около полугода. То есть выдохнуть после подобной травмы можно примерно через год.

***

— Правда ли, что повреждение крестообразных связок предвидеть практически невозможно?
— Это нельзя ни спрогнозировать, ни предугадать. Определенная предрасположенность может быть, но некоторые такие футболисты играют много лет, и их ничего не беспокоит. Чаще всего повреждение происходит на ровном месте. Оно очень мало связано с мышечной усталостью. Всё дело в контроле центральной нервной системы и межмышечной координации. Как только рецепторы по какой-то причине не срабатывают, возникает большая вероятность такой травмы, и то не факт.

— Почему восстановление длится 6–9 месяцев?
— После операции аутотрансплантату, чтобы стать полноценной частью связочного аппарата, нужно время. Это нормальный биологический путь, и мы, к сожалению, не можем его ускорить.

— Кристиану Нобоа после операции в Барселоне предстоит пройти примерно той же дорогой, что и Кокорину с Мамманой?
— Да, через некоторое время он вернется к нам, чтобы начать первичную медицинскую реабилитацию. Мы располагаем для этого всеми средствами. 

***
— Вы первая женщина в штабе «Зенита» за всю историю клуба. Расскажите, как это получилось?
— Свою карьеру я начала в системе фитнес-клубов «Олимпик Стар» в Москве и параллельно оканчивала Университет физической культуры. В этот момент поступило предложение пройти собеседование в футбольном клубе «Локомотив», поскольку для команды «Локомотив»-2 срочно требовался специалист по физической подготовке. Я подумала: «А почему бы и нет?» Собеседование у нынешнего врача сборной России Эдуарда Николаевича Безуглова прошло успешно. Параллельно с «Локомотивом»-2 я начала работать в академии клуба. Затем Владимир Семенович Волчек рискнул взять меня в молодежную команду, и в тот год она впервые выиграла чемпионат России. Потом поступило предложение работать в основном составе. Совместно с врачом Сергеем Хайкиным мы отправились на первый сбор.

С главной командой «Локомотива» я работала почти три года. Затем у руководства клуба появилась идея создать спортивный медицинский реабилитационный центр. В Москве было мало мест, где профессиональный спортсмен может восстановиться. Так получилось, что управляющим этим центром стала я. Кроме игроков системы «Локомотива» к нам приезжали представители разных видов спорта со всей страны. 

Так прошли мои первые десять лет в футболе. Потом мне очень повезло, потому что я попала в штаб Сергея Богдановича Семака. Приехав на сбор «Уфы», я поняла, что обратной дороги нет. Когда Сергей Богданович сказал, что есть возможность работать в его штабе в «Зените», я согласилась не раздумывая.

— Со стороны ваша карьера кажется уникальной. Как вообще стать спортивным реабилитологом?
— У нас специфическая система образования. Даются хорошие базовые знания по основным наукам — анатомия, биомеханика, физиология захватываются в большом объеме. Существует несколько кафедр, которые готовят именно спортивного врача-реабилитолога. Например, в Москве в Первом меде. Но на такую большую страну этого очень мало. 

Мне повезло: сразу удалось начать общаться с лучшими в этой профессии специалистами. Как только появилась возможность, я стала выезжать за границу. Главное — чтобы было желание. Найти информацию сейчас вообще легко — очень много литературы, интернет, все специалисты открыты, идут на контакт. Когда мы работали в «Уфе», любой мог связаться со мной, приехать и посмотреть, что мы делаем. 

— Понятно, что свободного времени у вас крайне мало. И всё же: вы уже начали знакомство с Петербургом?
— В Петербург я нередко приезжала на выходные, еще когда жила в Москве. Особенно в университетские годы. У меня здесь куча друзей, мне нравится замечательное слово «поребрик». Удивительно, но я еще ни разу не видела разведенных мостов. Хочется сходить посмотреть, но, к сожалению, разводят их поздно, утром у нас тренировки, и я выбираю нормальный рабочий день. Он у меня долгий — до упора. Зато на днях удалось сходить в Русский музей. Экскурсию провела моя замечательная подруга-искусствовед, и это было фантастически интересно. 
img
img