Виктор Файзулин: «Лишь через пару лет понял, какой исторический сезон мы провели»

Перед юбилеем со дня завоевания Кубка УЕФА полузащитник сине-бело-голубых вспомнил о самых эмоциональных моментах весны 2008-го, признался, о чем думал во время визита к президенту России, и рассказал, когда планирует снова сыграть в официальных матчах.

— В начале 2008-го вы перешли в «Зенит», переехав в Петербург из Нальчика. Тяжело было влиться в команду, которая только что стала чемпионом? Как вас встретили?
— Я прекрасно понимал, куда еду. В «Зените» по сравнению с моей предыдущей командой существовала совсем иная система взаимоотношений. В Нальчике почти все футболисты были примерно одного возраста, практически все говорили по-русски, вместе проводили свободное время, город ведь небольшой. В «Зените» все несколько иначе. Конкуренция за место в составе очень жесткая. Однако особых проблем не возникло. Мы с другим новичком, Романом Широковым, пришли на медосмотр, поздоровались со старожилами, а потом полетели на сборы, и началась работа.
 
— Сейчас, исходя из накопленного опыта, что-нибудь изменили бы в том периоде адаптации?
— Вряд ли. Может быть, был бы более осторожен в беседах с журналистами. Несколько интервью получились довольно острыми — кто-то мог обидеться. В остальном же как человек я не сильно изменился. Всегда оставался спокойным, не помню, чтобы попадал в какие-то скандальные ситуации.
 
— С первого же сбора почувствовали, что оказались в команде более высокого уровня?
— Конечно, разница колоссальная. И в плане организации, и в условиях проживания. Да во всем. Просто другой мир. С другой стороны, в топ-клубе необходимо на каждой тренировке доказывать свою состоятельность, конкурентоспособность. Все бились за место в составе, на тренировках дело нередко до драк доходило. Меня сначала это немного удивляло, потом понял, что ничего необычного в этом нет. С другой стороны, футболисты нередко собирались вместе, отмечали различные события. Так что недружной команду нельзя было назвать. Скорее наоборот, во время матчей друг за друга стеной стояли.
 
— В официальном матче за «Зенит» вы впервые сыграли на «Петровском» против «Вильярреала». Чем запомнился дебют?
— Поле было тяжелым, а игра очень вязкой, с минимумом опасных моментов. Но какие-то конкретные эпизоды не сохранились в памяти. Вот второй матч… Ох, как нас тогда в заключительные полчаса валтузили! Мы реально не знали, что делать. Головы не поднять — просто отбивались. Но ведь отбились! И тогда, и позже в Марселе. Все-таки той весной удача явно была на нашей стороне. В гостях у «Олимпика» в какой-то момент подумал: «Только бы не с разгромным счетом проиграть, чтобы шансы перед ответным матчем остались». И получилось: чуть ли не единственная наша опасная контратака — гол. А на «Петровском» уже совсем другая игра. Везение — очень важный фактор: ты понимаешь, что у команды пошла «пруха», появляется уверенность, и делаешь даже больше, чем способен. В результате в четвертьфинале и в полуфинале нас было не остановить. На самом деле через 15–20 минут игры уже чувствуешь, что тебя сегодня ожидает. С «Вильярреалом» и «Марселем» в гостях сразу стало тревожно, а в Леверкузене все быстро поняли, что у соперников дыры в обороне и этим можно воспользоваться.
 
— Той весной многие из соперников «Зенита» были для вас «людьми из телевизора». Не испытывали робости?
— Ну разве что немного в матче с «Баварией». Вдруг рядом со мной оказался Рибери! Несколькими месяцами ранее подобное только присниться могло. А тут можно его рукой потрогать. Но подобное продолжается недолго, привыкаешь и видишь вокруг соперников, которых реально обыграть.
 
— Я слышал, что, когда вы играли в детской команде в Находке, ваш вратарь на тренировках кричал: «Я — Кан! Не забьете мне!» А получилось, что вы настоящему Оливеру забили.
— Многие мальчишки ассоциируют себя со звездами футбола. Имя Кана в то время было у всех на слуху. Так что ничего удивительного. Но согласен, совпадение забавное.
 
— «Альянц-Арена», почти 70 тысяч зрителей на трибунах. Наверное, до этого матча не приходилось играть на столь больших стадионах?
— Конечно. Фантастическая атмосфера, незабываемые эмоции. Первое сильное впечатление — от музыки, игравшей, когда мы выходили на матч, из «Гладиатора». Аж мурашки по коже пошли. Сразу появилось чувство, что попал в большой футбол. Стартовые 20 минут получились очень сложными. Хозяева поля были существенно быстрее и индивидуально сильнее нас.
 
— Однако «Зенит» переломил ход игры, а вы поучаствовали в эпизоде с голом.
— Я сейчас уже точно не помню, когда удалось перехватить инициативу. А после того как мы сравняли счет, точно стало легче. Что касается гола, то я, делая передачу с фланга, не видел, находится ли кто-то в центре штрафной. Просто понимал, что там должны быть наши игроки. Опять же, повезло, что мяч от головы Лусио оказался в сетке. Ребята меня поздравляли, но это был автогол.
 
— На «Петровском» вы забили мяч, уже не вызвавший сомнений в авторстве. Какие испытали эмоции?
— Ситуация была, по существу, стандартной. Если мяч на фланге и существует вероятность передачи в центр, а у тебя есть возможность набегать на ворота, надо набегать. Что я и сделал. Это был уже третий гол в матче, так что просто появилось ощущение: «Всё! Выиграли!» Очень приятное ощущение. 
 
— Каковы причины крупной победы «Зенита» в домашнем матче с «Баварией»?
 — Наверное, немцы нас недооценили, а у нас был просто бешеный настрой. Да еще болельщики в тот вечер помогали «Зениту» как никогда. Эмоции против недостатка эмоций. Это и оказалось решающим фактором. Хотя, конечно же, «Бавария» превосходила нас в классе.
 
— Перед финалом не сомневались в победе?
— Прекрасно понимали, что являемся фаворитами. У меня сформировалось предчувствие, что просто не будет, но в итоге дожмем. Так и получилось. «Рейнджерс» — не та команда, которой надо проигрывать, когда прошли сильных соперников из Испании, Франции, Германии. После финального свистка какой-то особой эйфории у меня не возникло. Принял победу как должное. А как могло быть иначе? Выиграли чемпионат, российский Суперкубок, Кубок УЕФА. У нас классная команда! Лишь через пару лет понял, какой исторический сезон мы провели.
 
— Команда после финала осталась в Манчестере. Праздновали?
— Конечно, был большой праздник, и даже режим нарушали. Адвокаат предоставил всем несколько выходных. На финал прилетали мои родственники, так что два дня я провел с ними.
 
— Потом начались официальные поздравления. Даже встреча с президентом России состоялась.
— Интересно, конечно, побывать в Кремле. Однако и это я воспринимал как само собой разумеющееся. К хорошему привыкаешь быстро. Полетели на сборы, удивился, что у команды свой самолет. Но потом это стало обыденным. В самолете принесли обед и выдали железные ножи и вилки. Невероятно! Однако вскоре перестаешь обращать на это внимание. «Зенит» выиграл чемпионат России, потом стал брать и другие трофеи. Все казалось логичным, ведь у нас топ-клуб. Встреча с президентом? Да, судя по всему, каждый год будем у него гостить. Именно такими были в тот момент мои мысли. Значимость произошедшего не ощущалась.
 
— Что больше всего запомнилось из той европейской кампании?
— Взаимосвязь с болельщиками. Настоящий футбольный бум. В тот период чуть ли не весь Петербург кипел и желал нам победы в Кубке УЕФА. Где бы мы ни появлялись, чувствовали огромную любовь и позитивную энергию окружающих людей. Автобус перед матчами с трудом проезжал через огромное скопление народа к служебному входу. «Зениту» грех жаловаться на отсутствие поддержки. Однако, мне кажется, тогда было нечто особенное. Болельщики, как и команда, были голодными до побед. Каждая победа, каждый новый трофей утолял жажду. Позже ситуация изменилась, а люди, переживающие за «Зенит», стали более требовательными. Это вполне нормально.
 
— Когда мы снова увидим вас на футбольном поле?
— Очень активно тренируюсь, набираю форму. Уверен, что все неприятности со здоровьем остались в прошлом. Так что возвращение состоится в самом ближайшем будущем.