09:10, 09 сентября 2016 года
09:10, 09 сентября 2016 года

Герман Зонин: «Жалею, что не удалось сделать „Зенит“ призером чемпионата»

Сегодняшний юбиляр рассказал «ProЗениту» о военных матчах сине-бело-голубых в Казани, побеге из Ворошиловграда и объяснил, почему стал ленинградцем, а не москвичом.

— Герман Семенович, вы ведь в 1942-м имели уникальную возможность увидеть в Казани матчи с участием «Зенита».
— Да. Я родился в спортивной семье. Отец, несмотря на то что работал бухгалтером, играл и в футбол, и в хоккей, и в теннис, и в баскетбол. Одна из теток была инструктором в МВД по спорту, другая стала чемпионкой Татарии по фигурному катанию. Дяди были футболистами. Все детство я провел на стадионах и спортивных площадках, с 12 лет играл за команду «Юный динамовец». Правда, на главное поле нам разрешалось выходить только босиком. Потом началась война. Я пошел работать сборщиком самолетов в ремонтные авиамастерские. Помню, мастер по фамилии Чушкин дал мне первое задание: залезть в фюзеляж и что-то внутри прикрутить. А там было жутко холодно, мышцы задеревенели, после окончания работы меня за ноги наружу вытаскивали. Вот таким получилось трудовое крещение. Позже меня перевели на аэродром, где базировался учебно-тренировочный отряд. Там на самолетах У-2 проходили практику молодые летчики и те, кто был после ранений. Я обслуживал три самолета. Вставал без пятнадцати шесть и 13 километров шел пешком. Параллельно окончил курсы авиатехников и бортмехаников. Однако попасть на фронт в 1944-м не удалось: винтом сломало руку. Плечо ставили на место без наркоза, боль была непереносимо жуткая. Открытый перелом оказался таким сложным, что руку сначала хотели ампутировать, но потом профессор Шелутков решился на операцию. Знак судьбы: проходила она напротив стадиона «Динамо». Потом шесть месяцев я ходил в гипсе.

На стадионе «Динамо» я проводил практически все свободное время. Там зенитовцы часто тренировались, там же проводились матчи с командами, которые приезжали в Казань. Обычно игры проходили в выходные дни. Время было тяжелое, с гостями расплачивались продуктами. Несмотря на продолжавшуюся войну, стадион, вмещавший тысяч десять зрителей, на этих матчах забивался под завязку, свободных мест не было. Конная милиция контролировала периметр, чтобы безбилетники не перебирались через ограду. Я ходил на все игры. Кстати, и в казанском «Динамо» тогда сформировалась довольно сильная команда, потому что немало хороших футболистов было эвакуировано в Татарию из других городов.

И все же главным любимцем казанских болельщиков стал зенитовец Петр Дементьев. Одна гетра у него была все время спущена, щиточек торчал, это страшно заводило зрителей. Болельщики кричали: «Пека! Дай для публики!» И Дементьев начинал серию неподражаемых финтов, никто у него не мог отобрать мяч! Что тут начиналось! Настоящая овация. Я тогда не мог предположить, что через несколько лет буду играть со своим кумиром в одной команде. Более того, на одном фланге.

Рядом со стадионом находился коммерческий магазин. Перед очередным матчем мы с друзьями увидели сидящего прямо на крыльце этого магазина Пеку. У него в руках был немаленький кулек с пряниками, и уплетал их Дементьев один за другим. Я спросил его: «Петр Тимофеевич, как же так, ведь через полчаса игра?» А он мне в ответ: «Я жрать хочу! Если бы ты знал, как мне сейчас вкусно». И ведь отыграл этот матч не менее блестяще, чем предыдущие.

Однажды за очередную победу с зенитовцами расплатились бочкой пива, которую погрузили на телегу, а сверху с вожжами залез Пека и смачно управлял лошадьми. Процессия двинулась к территории авиационного завода в Дербышках, где жили и работали игроки «Зенита». О том, как футболисты распорядились пивом, потом по городу ходило немало баек.

— Принято считать, что футболисты в любое время живут безбедно.
— Это совсем не так. Мне позже рассказали историю, которая произошла осенью 1942-го. Тогда в Казань приехал Александр Зябликов, довоенный капитан «Зенита», проживший год в блокадном Ленинграде. Ночью футболисты пошли на соседнее поле за капустой.

— Но ведь за подобный промысел можно было лет на десять в лагеря отправиться.
— Это если поймают. Конечно, все понимали, чем рискуют. Однако голод побеждал страх. Все взяли с собой наволочки, а Зябликов решил не размениваться по мелочам: прихватил подматрасник. И вот все сосредоточенно собирают урожай, а шутник Дементьев, который умел имитировать милицейский свисток, свистнул. Зенитовцы тут же упали на землю, пытаясь стать невидимыми. Через несколько секунд раздался смех Пеки, удовлетворенного удачным розыгрышем. Все встали, а Зябликову пришлось помогать подняться. Настолько истощен был его организм.

— Как вы оказались в Ленинграде?
— Пробиться в состав казанского «Динамо» было очень сложно: там играли опытные футболисты, молодым не особо доверяли. В 1947-м была организована еще одна городская команда — «Спартак». Мы стали чемпионами республики, затем отправились в Рязань на спартакиаду ДСО, где также заняли первое место, а меня включили в сборную, сформированную по итогам турнира. Известный в прошлом ленинградский футболист Григорий Архангельский пригласил в Воронеж, и я помог команде остаться в классе «Б». Правда, после возвращения в Казань здорово досталось от динамовского руководства за долгое отсутствие. Оказывается, главный тренер московского «Динамо» Михаил Якушин пригласил меня на просмотр и даже прислал деньги на дорогу до столицы. О возможном переезде стало известно моему дяде, давно переехавшему на берега Невы. Он прислал телеграмму: «Никакой Москвы! Срочно приезжай в Ленинград». В итоге Михаил Бутусов, тренировавший тогда ленинградское «Динамо», взял меня в свою команду.

— В 1972-м вы привели «Зарю» к чемпионству, работали в сборной СССР. Почему вернулись в Ленинград?
— Решение вернуться я принял еще летом того года. В июле мы играли в гостях с «Зенитом», и после матча первый секретарь горкома партии Борис Иванович Аристов пригласил меня на разговор в обкомовскую гостиницу. Смеялся, что, мол, пора домой, а то столько лет в отъезде, можно уже прописки лишать. В общем, дал я ему слово и в августе написал заявление об уходе из «Зари». Тогда еще никто и подумать не мог, что мы станем чемпионами. Кстати, с Борисом Ивановичем мы до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Ему в сентябре 91 год исполнится. Аристов в 1970-х очень много сделал для развития футбола в Ленинграде. В городе были построены Дворец спортивных игр, комплекс СДЮШОР «Смена», Спортивно-концертный комплекс. Он сам занимался спортом и был заядлым болельщиком.

Уехать из Ворошиловграда без скандала не удалось — не хотели отпускать. Вручили нам золотые медали, вице-президент УЕФА Валентин Гранаткин из Москвы приехал поздравить. Мое слово — ответное. Вышел к микрофону, пообещал привести команду к новым вершинам, чтобы никто ничего не заподозрил. Только ребят обмануть не удалось, подошли ко мне Онищенко и Семенов, мол, раз вы уходите, то и нас никто не удержит. После банкета потихоньку собрали с женой вещи — и на вокзал. Обидно, что диплом за первое место впопыхах где-то оставил, никто так и не вернул. Потом последовали многочисленные уговоры вернуться по телефону, но я не пошел на попятную.

Кроме «Зенита» были и другие варианты. В начале осени я разговаривал с тогдашним министром обороны маршалом Гречко, который уговаривал перейти в ЦСКА и был готов тут же выделить мне трехкомнатную квартиру в Москве. Уверял, что уладит все вопросы с Григорием Васильевичем Романовым (первый секретарь ленинградского обкома КПСС. — Прим. ред.). Потом активизировалось киевское «Динамо». Наш земляк Олег Ошенков, работавший в столице Украины, уверял, что его снимут с должности, если вернется без меня. Однако не хотелось менять принятое решение.

— Почему не удалось привести к медалям «Зенит»?
— В 1973-м мы провели очень большую работу: полностью изменили методику тренировок, начали активно привлекать научную бригаду института имени Лесгафта, которую возглавлял Николай Люкшинов. Чемпионат 1974-го начали очень хорошо: 12 туров прошли без поражений, лидировали вместе с киевским «Динамо». К сожалению, как я теперь понимаю, пришлось отправиться в ФРГ на чемпионат мира. Вернувшись, я не узнал команду. Возникла конфликтная ситуация. В результате нам не хватило четырех очков до третьего места, а мне пришлось существенно менять состав.

На тот момент в Ленинграде еще не подросло поколение, ставшее затем золотым. Необходимо было выждать время. Поэтому и появились в «Зените» ребята из других городов. Но зато какие! Давыдов, Мельников, Редкоус, Маркин, Гребеножко. Приходилось сталкиваться с серьезными проблемами. Например, чтобы заявить Николая Орлова, выступавшего в первой лиге, я прошел семь кругов ада и переругался со всеми членами Спортивно-технического комитета. У других же клубов в СТК негласно, конечно, были люди, через которых осуществлялись необходимые переходы. «Зениту» оставались лишь те футболисты, которые по каким-то причинам не подходили грандам. Осенью 1976-го нам не хватило до бронзы всего одного очка: и судьи оказались к нам неблагосклонны, и другие нефутбольные обстоятельства сказались. Тем не менее удалось создать новую команду, способную на многое. Вот только развить успех не удалось. Большую часть 1977 года я провел в больницах. Врачи сказали: «Если не хотите отправиться на тот свет прямо с тренерской скамейки, переходите на работу в институт». Меня спросили, кого бы я хотел видеть преемником, — ни секунды не сомневаясь, назвал Юрия Морозова. Конечно же, жаль, что не удалось сделать «Зенит» призером чемпионата.

— Какие отношения остались у вас с бывшими подопечными?
— Я стремился со всеми людьми поддерживать добрые отношения. Когда был главным тренером «Зенита», приходилось заниматься не только профессиональными проблемами, но и организационными: помогать ребятам вне футбольного поля. Может быть, не все были довольны. Но вот недавно ко мне подошли Володя Голубев и Миша Лохов: «Герман Семенович, спасибо за все, что вы для нас сделали». Я растрогался до слез, приятно было услышать такие слова.
img
img