11:59, 13 мая 2016 года
11:59, 13 мая 2016 года

Василий Данилов: «Звали в „Спартак“, но выбрал „Зенит“ — я был поражен Ленинградом»

Сегодня исполнилось 75 лет бывшему защитнику нашей команды Василию Данилову. В канун юбилея призер чемпионата мира 1966 года вспомнил, как получил первое приглашение в сборную, признался, что однажды чуть не стал киевлянином, и рассказал, как двигал пианино в квартире Евгения Елисеева. Полная версия интервью выйдет в «ProЗените» перед игрой с «Локомотивом».

— Послевоенное время было очень тяжелым, но дети есть дети: как снег сойдет, начинали гонять мяч. Естественно, никакой футбольной школы у нас не существовало. Кусок хлеба в карман положишь и целый день бегаешь. Первые соревнования — улица на улицу. А кумирами были футболисты местной команды Класса «Б». Во второй половине 1950-х там играло немало москвичей, которые раньше выступали на весьма высоком уровне, а у нас заканчивали карьеру. Я был нападающим. Маленький, шустренький. Когда попал во взрослую команду, тренер предупреждал мужиков перед тренировкой, чтобы меня не сильно били по ногам. 

Учился в ФЗУ, потом перебрался к брату — в Тулу. Там меня заметил Алексей Водягин, бывший полузащитник ЦДКА. Я забил три или четыре мяча, а он стал выяснять, что за парень. Ему говорят: «Так это наш мальчишка, на такой-то улице жил». В общем, вернулся в родной город. Правда, из нападения в оборону перевели. Так всю жизнь левого защитника и играл. В конце очередного сезона в Кишиневе проводился турнир команд нашего дивизиона, приехало много наблюдателей из ведущих клубов страны. Мной заинтересовались армейцы, Никита Симонян в «Спартак» позвал, но я выбрал «Зенит». 

Определяющим фактором оказался город. За несколько лет до этого побывал у родственников в Ленинграде и был поражен, а от посещения Петродворца настоящий восторг испытал. Показывал потом открытки ребятам, они завидовали, что я побывал в таком красивом месте. К тому же представитель «Зенита» Валентин Федоров объяснил, что в обороне команды много ветеранов: отличная возможность пробиться в состав.

— Неужели всесильные в те годы москвичи так просто отступились?
— Очень настойчивым был армейский клуб. Пришлось даже пойти на хитрость. По месту жительства взял открепительный талон, чтобы они не беспокоились, и уехал. Вернулся, а там скандал. В военкомате грозились с милицией в Москву отправить. А я неторопливо достаю паспорт и показываю: «У меня теперь ленинградская прописка». Надо было видеть их лица.

— В «Зените» к началу 1960-х был уже сложившийся коллектив. Как приняли?
— Нормально. Поехали на сборы, ребята посмотрели, как выгляжу в «квадратах», и сразу приняли за своего. Хотя, конечно же, я первое время стеснялся своего говора. Ужасно «гэкал», поэтому старался меньше говорить. Да и какое-то время ушло, чтобы в большом городе освоиться. Был даже момент, когда собрался в Новомосковск возвращаться. На очередной тренировке тренер Геннадий Бондаренко накричал на меня, мол, ты в атаке больше времени проводишь, чем в защите: нам такие не нужны. Потом узнаю, что меня нет в списке тех, кто в Баку летит. Обиделся, приехал домой, мысли в голову лезут: «Уеду, меня в любую команду возьмут». Вдруг раздался телефонный звонок. С удивлением услышал голос Евгения Елисеева, которого только что назначили главным тренером: «Вася, приезжай! Твоя помощь нужна». Уже позже я понял, что он меня так заманивал. Надо было якобы подвинуть пианино, но это минутное дело. Остальное время беседовали, пили чай, он познакомил меня со своей супругой. Мы, кстати, до сих пор с ней созваниваемся. Показал свои рисунки. Милая, интеллигентная семья. Провел у них вечер и забыл о дурных мыслях.

— Вам довелось играть против Пеле, Эйсебио, Бене и других звезд 1960-х годов. Кто же, по вашему мнению, был лучшим?
— Очень сложно их сравнивать. Каждый был личностью, не похожей на других. Наверное, Ференц Бене менее известен нынешним болельщикам, но этот венгр показывал феноменальное индивидуальное мастерство не на свободном пространстве, а в скоплении игроков. На чемпионате мира он забил потрясающий гол бразильцам и еще два организовал. В тех эпизодах сыграл так, что его легко можно было перепутать с кем-нибудь из сборной Бразилии. И против такого нападающего мне предстояло сыграть в четвертьфинале. Ребята шутили: «Ты сколько ночей уже не спишь?» С нервной системой проблем не возникало: спал спокойно. Правда, Бене нам все же забил. Нелепый отскок, а Шестернев меня не подстраховал. Хорошо, что в итоге выиграли — 2:1.

— Как вас встретили после окончания чемпионата мира в Ленинграде?
— По существу, никак. Прилетели в Москву из Англии, получил билет на рейс до Ленинграда. Никто не встречал. Правда, потом все же поощрили, но довольно интересным образом. У меня был знакомый, работавший шофером в Ленгорсовете. И вот он мне говорит: «Ваня, тебя Евлампиев (заместитель председателя исполкома Ленгорсовета. — Прим. ред.) хочет видеть. Зайди как-нибудь». В итоге тот помог мне с получением новой квартиры. Как-то после очередного матча в Москве Виталий Понаровский (известный музыкант. — Прим. ред.) сагитировал сходить на концерт Эдуарда Хиля. У входа мы замешкались, и вдруг билетерша улыбается и говорит: «Проходите, я вас знаю, вы в сборной СССР играете». Я очень смутился. Однако в Ленинграде меня узнавали гораздо реже, никаких послаблений получать не удавалось.

img
img