Ирина Рюхина и Мария Руис — о спортивной психологии в «Газпром»-Академии

О работе психологов в академиях говорят не так часто, хотя в последнее время многие отмечают, насколько отличается психологическое состояние футболистов, побеждающих и добивающихся результатов на юношеском уровне. Психологи «Газпром»-Академии Ирина Рюхина и Мария Руис рассказали об амбициозных задачах, которые решаются в Академии сине-бело-голубых.

— С какого возраста психолог начинает работать с юными футболистами?
Ирина: Такой вопрос — «С какого возраста?» — сегодня в Академии не стоит. В последние два-три года направление нашей работы несколько изменилось, и сегодня психологи встроены в сам процесс обучения. То есть если тренеры начинают работу с восьмилетними игроками, то с этого же возраста в жизни футболиста присутствует и психология.

— Психологически спортсмен чем-то отличается от обычного человека?
Ирина: Скорее отличаются формулировки, которые мы используем, терминология. Поэтому преимуществом любого спортивного психолога становится тот факт, что он сам раньше занимался спортом. 

— Но ведь проблемы, с которыми сталкивается спортсмен, вряд ли похожи на те, что есть у людей, далеких от спорта?
Ирина: Вообще само слово «проблема» я стараюсь не использовать. В детско-юношеском спорте нет проблем — есть трудности, с которыми сталкивается игрок в процессе обучения. Наша задача — чтобы с каждым этапом взросления и обучения в Академии игрок лучше понимал себя и те требования, которые ему предъявляет игра, с чем он сталкивается и как решает эти трудности. А это уже не проблема — это развитие.

— Разве то, что, например, у юных футболистов после побед (а команды Академии постоянно выигрывают различные турниры) может сложиться впечатление, что они самые сильные и всё уже умеют, — не проблема?
Ирина: Результат, конечно, влияет на игрока. Внешние атрибуты победы, награды, поздравления — всё это отражается на состоянии футболистов, их мышлении и желании тренироваться. Но одновременно это и обучение, что внешнее — это временно, здесь и сейчас, сегодня выиграл — завтра проиграл. Важно развернуть точку зрения на этот результат так, чтобы игрок осознавал, как он играл, с чем столкнулся и чему научился на этом турнире. Понятно, что внешний фактор мы не уберем из футбола — он важен. Главное — понимание, за счет чего команда добилась победы. И обучать игроков думать в этом направлении — это и есть наша задача. 
Мария: В Академии психологи работают на трех уровнях: игроки, тренеры, которые являются учителями игроков, и задача, которая поставлена перед коллективом Академии. Наша работа заключается в том, чтобы на всех уровнях был один и тот же подход к обучению.

— Получается, что работа с тренерским штабом даже важнее, чем с самими футболистами?
Ирина: Тренеры и психологи работают вместе, учатся друг у друга, сейчас уже сложно представить психолога, работающего отдельно от тренера. Тренеры Академии обучаются взаимодействовать с игроком, общаться с ним, слышать и понимать эмоции. Процесс обучения строится на том, чтобы между игроком и тренером возникали такие отношения, которые их взаимно обучают новому.
Мария: С самого начала психологу важно понять ту самую задачу, которая стоит перед Академией, философию клуба. У Академии «Зенита» задача — вырастить интересных, конкурентоспособных игроков. Исходя их этого запроса, мы и выстраиваем нашу работу. Если есть задача вырастить конкурентоспособных игроков, то чему нужно обучиться тренерам, чтобы такие игроки появлялись? Начинается работа с тренерским составом, которому необходимо понимать и саму задачу, и то, каким образом ее решать в ходе тренировочного процесса. В работе с тренерами есть и индивидуальный фактор — каким тренер считает себя на данный момент, в чем видит свои сильные стороны, в каком направлении хочет развиваться. Тренеру также важно работать над собой, потому что, глядя на него, станут развиваться и футболисты. 

Еще тренеру необходимо понимать, что он готовится к тренировке так же, как и игроки. Он не только игроков учит преодолевать трудности, но и сам преодолевает трудности, с которыми сталкивается во время тренировки, растет внутри себя. И это «зеркалят» футболисты. Наконец, тренер учится управлять собой и своими эмоциями во время игры и на тренировке. Если тренер умеет это делать, то молодые игроки будут брать с него пример, стараться поступать так же. 

— То есть когда-нибудь в тренерском штабе появится тренер-психолог?
Мария: Двадцать лет занимаюсь спортивной психологией и столько же времени слышу такой вопрос (смеется). Мне кажется, для этого нужны два условия. Во-первых, квалификация специалистов, их способность решать поставленные клубом задачи. И важную роль играет финансовая стабильность — чаще всего при сокращении бюджета отказываются именно от психолога, так как меньше всего понимания, чем они занимаются. 

— Вы же можете подсказать тренеру, что какой-то игрок требует индивидуального подхода, что он играет плохо из-за каких-то психологических причин?
Ирина: Сказать можем, но нужно ли? Это достаточно просто, но намного сложнее задать вопрос и понять, как и в какой момент спросить.
Мария: И этим вопросом помочь тренеру понять, что происходит с игроком, что ему мешает играть. 

— Что значит — задать вопрос? Вы подходите к тренеру и… что? 
Мария: Спрашиваем, например, видит ли он разницу между тем, как футболист играл или тренировался неделю или месяц назад и как это делает теперь. Или: как вы думаете, нуждается ли этот игрок в помощи тренера и что тренер может ему дать, чтобы он играл лучше? Основная задача психолога — инициировать размышление о том, что человек делает, критически мыслить. 

— Часто случается, что футболисты, подававшие серьезные надежды на юношеском уровне, подписав свой первый контракт с профессиональным клубом, теряются. Может ли здесь помочь спортивный психолог?
Мария: Когда молодой игрок подписывает свой первый контракт, он одновременно заключает два контракта: внешний на бумаге с клубом и внутренний с самим собой. И в этом внутреннем контракте всего один пункт — игрок продолжает развиваться дальше. Задача спортивных менеджеров — разговаривать с игроками именно о двух контрактах. Первый-то подписать легко, а внутренней договоренности достичь сложнее.
Ирина: Конкретно с темой «Первый контракт» мы не работаем, но тот процесс обучения, который мы выстраиваем, надеюсь, поможет игроку стать ближе к пониманию, что значит быть профессиональным игроком. Каждый игрок индивидуален, и как он будет развиваться после Академии — предугадать сложно.

— Если мы говорим о воспитании конкурентоспособных игроков, то как быть с соперничеством внутри коллектива? Если два игрока претендуют на одно место в составе команды, это может породить конфликт.
Ирина: Футболистам нужно учиться соперничать не друг с другом, а с самим собой. Даже если они конкурируют за место в составе, всё равно они растут сами над собой, а не над партнерами по команде. 
Мария: Когда они понимают, что они дополняют другу друга и взаимодействуют, а не борются друг с другом, тогда они становятся конкурентоспособными.

— Такие сложные задачи, а ведь речь идет о молодых игроках.
Мария: Важно, чтобы игроки понимали, что это такой же процесс обучения, как и тренировки, как учеба в школе. Школа же не крадет детство? 

— «Зенит» эту, можно сказать, экосистему, которая выстраивается с вашей помощью в Академии, у кого-то позаимствовал или сам придумал?
Ирина: Нет, психология в Академии уже давно, а три года назад мы поняли, что все точечные ситуации решают лишь часть задач — это и было первым шагом к пониманию, что надо создавать общую среду. Реализовывать это начали с вопроса, каким образом улучшить процесс обучения, привлекли несколько психологов, в том числе и из Европы, чтобы на всех уровнях выстраивать работу. И руководство Академии поддержало это направление. 
Мария: Первое, на что я обратила внимание во время знакомства с клубом, — у «Зенита» очень сильная самоидентификация. Здесь все — и руководители, и тренеры — четко понимают, чего хотят. Здесь есть инфраструктура и всё выстроено так, чтобы сформировать эту среду. Я никогда не слышала, чтобы в клубе говорили — мы хотим быть как какой-то другой сильный европейский клуб. Мы выстраиваем свою среду, исходя из нашего понимания себя, своей самоидентификации.