Алексей Евсеев: «Уйти куда-то — самое простое. Нужно бороться за свое место в „Зените“ до конца»

Травма в самом неприятном матче сезона, достопримечательности ФНЛ, умение выходить на поле после трех часов сна и проблемы молодых футболистов — в интервью 22-летнего полузащитника.

— Вы пропали из новостей 28 ноября прямо со стадиона в Грозном. Что и как происходило после этого?
— Сразу же, когда прилетели, поехал в больницу. Снимки показали, что есть маленькая трещина. Думал, месяц-полтора пропущу и к сборам буду готов. Но потом провели дополнительное обследование, и выяснилось, что все серьезно, нужна операция и пропущу месяца четыре минимум. Получилось в итоге пять или даже шесть.

— Это было сложно?
— Очень сложно. Я даже не представлял, что можно делать месяц, а тут полгода. Первые две недели в гипсе — особенно. Спать было невозможно, только по три-четыре часа в сутки. А потом, 14 декабря, перенес операцию, и стало попроще.

— Порадуйте Владислава Радимова: сколько книг вы за это время прочитали?
— Хах. Книжек я читал немного, больше смотрел познавательные передачи и футбольные матчи. Все чемпионаты. Все пересматривал.

— Какими познавательными передачами можно спасаться от перелома ноги?
— Да разными. Про животных, например, смотрел, «Дискавери» еще. Говорю же, спал мало, распорядок был рваным, и когда просыпался, то смотрел все, что было.

— Вы лежали дома?
— Дома. Хорошо, что в больнице провел не так много времени — день или полтора, а потом уже у себя. Дочке объяснять ничего особенно не пришлось: ей сейчас год и три месяца, так что просто была рада, что папа рядом и можно по нему побегать.

— Наверняка вы тот эпизод прокручивали в голове пару тысяч раз. Объясните, зачем был нужен этот стык?
— Я его прокручивал, конечно, но не пересматривал, потому что повтор по ТВ все равно отличается от того, как все было на самом деле. Если судить по картинке, то действительно можно спросить, зачем я вообще туда полез? А в игре я видел так: мяч катился, передо мной два игрока, и я понимал, что если начну их обыгрывать, то могу обрезать. И решил ударить по воротам, чтобы в крайнем случае мяч просто отскочил от соперника посильней. А Рыбус выскочил сбоку, и, так получилось, я сыграл в ногу. Естественно, я его не видел. А если бы видел, то, понятно, не ударил бы. Никакого злого умысла у меня не было.

— Из Грозного вы, было заметно, летели, еще не оценив всех последствий своего маневра.
— Да, я думал только о том, что подвел команду и получил красную. Все стали говорить, что пропущу минимум две-три игры. А потом, как мне рассказали, даже судья признал, что никакой красной не было — максимум желтая. Так что тогда все мысли были о том, что всех подставил. Хотя сразу после удара мне, если честно, показалось, что нога сломана пополам. Взялся за нее — ну, вроде нормально. Спустя минут 10–15 уже казалось, что это просто ушиб. А в Петербурге выяснилось, что перелом. Было очень больно.

— Вы за эти полгода поменялись?
— Трудно судить. Я по-прежнему очень хочу играть в футбол. Сейчас у меня даже нет ощущения, что я столько пропустил. Я был с командой, ребята все время интересовались, как и что. И в процесс я после возвращения влился быстро.

— Справедливо говорить, что сейчас на поле под 94-м номером выходит Алексей Евсеев и кусочек металла?
— Да, у меня в ноге металлическая конструкция, ее уберут через год.

— «Зенит»-2 вы за эти полгода наверняка тоже смотрели.
— Конечно, все матчи.

— И как вам со стороны?
— Я скажу, что тяжело играть первый сезон в любой лиге. Даже в ПФЛ мы в первый год заняли место внизу. Так что в этом году в ФНЛ, думаю, «Зенит»-2 может даже в тройку войти. Было всего два-три матча, в которых нас действительно переиграли. Так что ошибки можно исправить и выходить на новый уровень. А в первом сезоне многое было впервые. Я, например, не представлял, как можно играть, например, в Хабаровске, Владивостоке, что там за соперники. Сейчас есть опыт, шишек набили, так что нужно выходить и показывать результат.

— Дайте совет, как человек, который видел всю Россию: куда стоит съездить?
— Если честно, мне как-то специально не понравилось нигде. Мне хорошо только в Петербурге. То ли времени в других местах не так много провел, то ли не ходил никуда специально, но в любом случае. Людей мы нигде не видели, только на стадионах. А города все примерно одинаковые, и Москва и Петербург отличаются. 

— Известно, что из-за того, что вы одновременно играли и в «Зените», и в «Зените»-2, это иногда приводило к логистическим сложностям.
— Ну да. Когда мы, например, играли с «Уралом» в Екатеринбурге, то после матча мы поехали в аэропорт, основа улетела домой, а мы с Пашей Долговым — в Томск. Прилетели в 8 утра, позавтракали, легли спать, а уже в 3 часа вышли на поле. Это очень тяжело, хотя раз на раз не приходится. Были моменты, когда ты спишь 3–4 часа, выходишь — и все великолепно. А бывает — когда спишь нормально, но что-то не то. Было, например, так, что в 8 утра прилетали, выходили играть в 12 и побеждали. Молодой организм, видимо, ко всему может приспособиться.

— Вы работали и с Боашем, и с Луческу. Их можно сравнить?
— Сравнивать не хочется. У каждого свое видение, все по-своему. Луческу, когда пришел, сразу сказал, что хочет видеть атакующий футбол, и это здорово. Он хочет навязывать свой стиль сопернику, играть первым номером. Это мы сейчас и отрабатываем. Плюс — приходим в порядок физически.

— Считается, что Луческу — большой мастер по работе с молодежью.
— Да, я тоже читал про это еще до того, как он пришел. И сегодня как раз видел интервью, в котором он сказал, что для него нет русских и иностранцев, молодых и старых — кто себя проявит, тот и будет играть. И это великолепно, так и должно быть. Осталось себя проявить.

— Вам уже 22 года. Вы-то еще считаете себя молодым футболистом?
— Это как посмотреть. Если в зеркало, то, наверное, все-таки нет. Надо уже играть. Жалко поэтому, что пропустил полгода как раз тогда, когда Виллаш-Боаш постепенно начал меня выпускать. Теперь все заново. Буду стараться.

— Вопрос к тому, что сейчас все в России пытаются найти ответ на вопрос, что делать с футболом в целом и сборной в частности. И одна из популярных причин — у нас мало молодежи. Что, на ваш взгляд, мешает футболистам вашего поколения играть так, чтобы на чемпионате Европы 19–21-летние футболисты были не только в других командах?
— Я читал про все это, да. Многие говорят, например, что надо уезжать в Европу. Но я помню слова Ромы Широкова, и он сказал правильно — а кто там, в Европе, ждет наших молодых ребят? Там и своих выращивают. 

— Подождите. Гасилин, Ходжаниязов — вы их отлично знаете, и они уехали.
— Они уезжают, да, но взять тот же дубль «Шальке». Я не знаю, какой это уровень. Непонятно, чего там ждать. Да, Гасилин молодец, что играл, забил много мячей, но как понять, будет ли это полезно?

— Другой пример: Юрий Бавин, он приехал из «Лейрии».
— Это вторая лига, да, другой уровень, там уже мужики.

— Так и вы уже, как мы выяснили, не молодой.
— Это да. Так вот там все серьезно, жестко, как рассказывают ребята. И Юра, мне кажется, очень сильно там прибавил. Но и в «Зените»-2 все в ФНЛ за год очень выросли.

— Окей, отъезд в Европу — это один пункт. Что еще не так?
— Да просто хотелось бы как можно больше играть. Но это решают тренеры, которые видят весь процесс, все анализируют. И если дается шанс, то его надо использовать. Иначе не получится. В «Зените» собраны футболисты мирового уровня, они тоже хотят выходить на поле. Хотя возможности для тех, кто еще растет, безусловно, есть. Например, у меня в игре с «Валенсией» был момент — забей я или отдай в той ситуации голевой пас, возможно, вышел бы и в следующей игре. Надо пользоваться шансами. А уйти куда-то — это самое простое. Если тебе что-то не понравилось, не получилось, не надо сбегать. Нужно бороться за свое место до конца и показывать, что ты именно здесь, в «Зените», заслуживаешь быть в составе.