Юрий Иваненко, «Поющие гитары»: «Мы часто пели свои песни вместе с зенитовцами»

Музыкант золотого состава легендарного эстрадного коллектива рассказал об увлечении футболом и игрой сине-бело-голубых.

— Юрий, что для вас футбол?
— Всё! Могу сказать, что футбол и музыка — это вся моя жизнь. Я родился еще в первой половине прошлого века, в 1946 году, в Ленинграде. И мне было лет шесть, когда отец стал брать меня с собой на футбол. Мы жили тогда на Лесном проспекте, до стадиона имени Кирова добирались на трамваях с пересадками. Трамваи еле ползли, все увешанные людьми. Тогда не было автоматических дверей, можно было на ходу влезть или сойти. Народу всегда было много. Я вообще не помню, чтобы в те времена на стадионе были пустые места.

— Тогда поход на футбол был целым мероприятием. Болельщики старших поколений любят вспоминать, что в 1950-е на стадионе имени Кирова в буфетах продавали спиртные напитки и пиво.
— На стадионе люди не выпивали. Как я помню, все, кто хотел, уже приходили в нужном состоянии. А за пивом были огромные очереди. Открытие сезона в Ленинграде было 2 мая, и погода, как ни странно, в этот праздничный день обычно была хорошая. Народ начинал приезжать часа за два, за три до матча — с бутылками, бутербродами, пирожками. Расстилали одеяла на земле, рассаживались, выпивали… Такие пикники получались. А потом уже шли на футбол.

— Вы же еще легендарного вратаря «Зенита» Леонида Иванова застали?
— Конечно! Я отлично помню, как все его любили. Когда мы играли во дворе, тот, кто становился в ворота, говорил: «Я — Леонид Иванов!»

— В футбол во дворах тогда уже не играли самодельными мячами?
— Ну да, времена были не такие тяжелые, как сразу после войны. Мячи продавались в магазинах спорттоваров — со шнуровкой, ниппелем. Не очень, конечно, хорошие, но нормальные. И мы все время играли в футбол, дотемна.

— Кто тогда был вашим любимым футболистом?
— Хотя в те годы в Ленинграде была не одна команда в высшей лиге, моя душа как-то сразу лежала к «Зениту». Я ходил на все домашние матчи. И когда была хорошая погода, и когда начинались дожди. А из игроков мне все нравились, всех любил. Помню, как начинали Станислав Завидонов, Лев Бурчалкин, Николай Рязанов, Анатолий Дергачев.

— С игроками следующего поколения, вашими сверстниками, вы подружились.
— Получилось, что мы в Ташкенте были с концертами, а «Зенит» играл с «Пахтакором». И мы вечером встретились в ресторане, познакомились, разговорились. Выяснилось, что Владимир Голубев — дальний родственник, троюродный, кажется, брат нашего солиста Александра Федорова. А почти все мы — ленинградцы. Все любили наш город, ведь это все-таки что-то особое, наш питерский патриотизм. Тот же Голубев — его ведь звали в другие команды, в Киев, в Москву, много чего обещали, а он никуда не ушел. Так мы и подружились.

— И вы, музыканты, и они, футболисты, были популярны, узнаваемы. Не возникало на этой почве споров, кто более знаменит?
— Ну что вы! Все были простые парни. Никакой звездной болезни. И потом, да, мы были популярны. На наших концертах были битком дворцы спорта, а однажды, в 1971 или 1972 году, мы собрали полный стадион имени Кирова. Тогда была большая концертная программа, но народ пришел из-за нас. И «Поющие гитары» остаются единственным в СССР ансамблем, который собрал 100 тысяч человек на концерте. Но в то же время наши концерты не показывали по телевидению. Потому что мы не исполняли песен про комсомол, про рельсы БАМа, про партию… Только лирику. А футболистов тоже народ не очень узнавал. Тогда совсем по-другому показывали футбол, очень мало было крупных планов. Поэтому в лицо знали только звезд — Бурчалкина, например. Да и телевизоры какие были тогда — с крошечными экранами, надо было смотреть через линзу, в которую еще воду наливать. И телевизоров было у людей мало.

— Как мне рассказывал Алексей Стрепетов, когда по дороге с выездных матчей самолет с зенитовцами подлетал к городу, они любили хором исполнять песню из репертуара вашего ансамбля: «Зари розоватый багрянец окрасил родную Неву, я счастлив, что я ленинградец, что в городе славном живу».
— Мы не раз пели вместе с футболистами. После матчей «Зенита» встречали ребят у стадиона, брали напитки, закуски, палатки и ехали на природу, если была хорошая погода. Или шли в ресторан. Они после матча, у них выходной, мы после концерта… Имели право. Хотя, конечно, и режим нарушали. Пока молодой, не понимаешь ведь многих вещей. Тебе кажется, что ты вечно будешь с мячом или с гитарой…

— Кто из зенитовцев входил в круг ваших друзей?
— Леша Стрепетов, Володя Голубев, Миша Лохов, Слава Булавин… Вот Садырин был чуть постарше, он уже не из нашей компании. Мы очень болели за них. Однажды были на гастролях по Средней Азии, в тогдашнем Фрунзе (ныне Бишкек. — Прим. ред.), а «Зенит» в том году прошел весь первый круг без поражений и должен был играть в Киеве с «Динамо» (речь идет о чемпионате-1974. — Прим. ред.). Мы пошли на почту и сочинили телеграмму со словами поддержки, мол, ребята, «Поющие гитары» за вас! «Зенит» проиграл, потом мы встретились, и я спрашиваю: «А вы телеграмму нашу получили?» Оказалось, что в Киеве им в гостинице настоящую блокаду устроили и никаких телеграмм не передавали.

— Футболисты тогда чаще ездили по заграницам, чем музыканты. Привозили вам что-нибудь?
— Мы тоже ездили, но в основном в страны социализма, а зенитовцев пускали и в капстраны. Однажды Володя Голубев привез четверной альбом группы «Чикаго» — четыре пластинки в одной упаковке, по тем временам это жутко дефицитная вещь! В Ленинграде, наверное, ее ни у кого больше не было.

— Поход на стадион, где люди вели себя более свободно, чем в обыденной жизни, давал вам, как музыканту, энергетическую подпитку?
— В 1970-е не было фанатов, были просто болельщики. Хотя, если бы СССР был более открытой страной и у нас видели, какая атмосфера на стадионах, например, в Италии, фанаты появились бы гораздо раньше. Кстати, вспомнил историю — мы же и на СКА часто ходили, и с хоккеистами дружили — братьями Солодухиными, Игорем Григорьевым. Они иногда сбегали к нам со сборов с базы в Токсово. И вот однажды, мы пришли на матч в «Юбилейный», сразу после гастролей в Германии. Хоккеисты предложили нам сесть рядом с их скамейкой, но согласился только Валера Ступаченко, а он был одет в новенький костюм, купленный в Европе, то ли желтого, то ли розового цвета. И вот мы пошли на противоположную трибуну и увидели: все зрители в чем-то сером, черном, а на фоне этой темной массы одно-единственное яркое пятнышко — Валера! Так что атмосфера на футболе и хоккее была та еще.

— Вы сейчас ходите на матчи «Зенита»?
— Пока жил в Ленинграде, ходил регулярно. Последний матч перед отъездом в Израиль смотрел, уже когда «Зенит» играл в первой лиге, в 1990-м, с «Локомотивом». Качество футбола, прямо скажу, было низкое, все куда-то не туда, все мимо… В Израиле в первые годы было не до футбола, а потом я поставил «тарелку» и стал смотреть чемпионат России, снова следить за «Зенитом». Прожив 20 лет в Израиле, вернулся в родной город. Мне нравится сегодняшний «Зенит» — и наши ребята, и бразильцы — все хороши.