Сегодня состоятся похороны Фриды…

В 13 часов в соборе Смоленского православного кладбища (Камская ул., 26) состоится отпевание легендарного капитана «Зенита», покинувшего нас на прошедшей неделе – Фридриха Марютина.

Скромная звезда
Журналисты часто одолевали Фридриха Михайловича вопросами, можно ли его называть Аршавиным послевоенного футбола. Действительно, у двух этих игроков довольно много общего. Марютин покорял сердца болельщиков нестандартными действиями, был очень техничен и нередко, находясь в выгодной позиции, предпочитал отдать пас партнеру, у которого шансов забить еще больше. Даже в повседневной жизни у Фриды был взгляд хитреца, который вот-вот что-нибудь придумает, а в игре склонность к импровизации и выдумке проявлялась еще ярче. Однако сравнивать две яркие личности, творившие с интервалом почти в полвека, некорректно. Слишком сильно изменились и жизнь, и футбол.

В 50-е годы в ленинградских дворах мальчишки, играя в футбол, пытались быть похожими на Марютина, ему жал руку Мао Дзэдун, его судьба решалась на уровне руководителей страны, но Фридрих Михайлович оставался простым в общении, скромным и обаятельным человеком. И это не дежурные слова, так было в действительности. Уже став настоящей футбольной звездой, он стеснялся попросить для себя даже самое необходимое. Последние 20 лет после нескольких операций Марютин говорил с большим трудом, но редко кому отказывал в общении...

Праздник со слезами на глазах
Фридрих Михайлович часто шутил, что в СССР его немецкое имя (родители назвали сына в честь Энгельса) не доставляло ему никаких хлопот даже во время войны. В начале Великой Отечественной завод, на котором он учился в ФЗУ и начинал работать токарем, эвакуировали на Урал. На трудовом фронте приходилось настолько несладко, что Марютин не раз предпринимал попытки штурма военкомата, но каждый раз ему отказывали – рабочих катастрофически не хватало, смертность на заводе была чрезвычайно высокой. Самому Фридриху помогла выжить спортивная закалка. Перед очередным Днем Победы я задавал зенитовским ветеранам вопрос о том, каким они помнят 9 мая 1945 года. Самой неожиданной оказалась реакция Фридриха Михайловича. Он произнес несколько слов и вдруг заплакал... Стало очень неловко за свою бестактность.

Через тернии
В конце 1945-го Марютину наконец-то разрешили уволиться с завода, и он поступил в Свердловский физкультурный техникум. Там его заметили представители местной команды «Зенит», выступавшей во всесоюзном первенстве, и предложили поехать на сборы во Фрунзе. В столице Киргизии собрались тогда все коллективы общества. В итоге наиболее перспективные футболисты получили приглашение в главную команду ДСО – в Ленинград. Вот только пробиться в основу долго не удавалось. Тогдашний наставник «старшего брата» Михаил Павлович Бутусов предпочитал физически сильных футболистов. Марютин по своей комплекции был совсем иным, да и трудовой фронт здоровья ему не добавил. Так что сезон-1946 22-летний полусредний целиком провел в дубле, а зимой почти согласился вернуться в Подлипки, где жил до войны.

Однако к этому моменту «Зенит» возглавил Иван Михайлович Таланов, который на сборах начал ставить юркого и техничного нападающего в состав. Фридрих Михайлович вспоминал, что не сразу поверил в свалившееся ему на голову счастье. Считал, что каждый матч – последний. Вполне вероятно, что именно такой подход и принес ему место в основе, а в первой же официальной встрече уже на 24-й минуте ему удалось открыть счет своим голам, забив одному из самых опытных на тот момент в СССР вратарей – торпедовцу Анатолию Акимову. В итоге сезон-1947 Марютин отыграл, не пропустив ни одного из 24 матчей, и забил при этом 7 мячей. Тогда футболистов не сравнивали со звездами, просто к концу года все пришли к общему мнению: в «Зените» появился очень перспективный молодой форвард. А по итогам 1948 года Марютин стал лучшим правым полусредним страны.

В начале 50-х Фридрих считался одним из ведущих нападающих Советского Союза. Естественно, что его регулярно звали в Москву. «Спартак» присылал на переговоры Сергея Сальникова, ВВС – офицера, работавшего под руководством Василия Сталина. Много сейчас говорится о том, что «Зенит» был тогда не защищен от произвола столичных клубов. На самом деле это не совсем так. Если сам футболист не горел желанием покинуть команду, никто его не мог заставить, а гарантом безопасности оставался нарком вооружения Дмитрий Федорович Устинов. Марютина пытались сломать, приглашая в зарубежные турне в составе различных клубов. Поехать он соглашался, но перейти – никогда. В этом человеке всегда был стержень, что-то такое, «что в любых испытаниях у нас никогда не отнять».

Несбывшиеся надежды
В жизни зачастую все зависит от случая, в спорте от славы до неудачи расстояние еще меньше. В 1952 году сборная СССР готовилась к дебюту в первом в своей истории официальном турнире – на Олимпиаде. Из-за этого даже чемпионат страны был перенесен на осень и проходил в один круг. 50 кандидатов в национальную команду были вызваны в Москву, где несколько месяцев тренировались и время от времени играли товарищеские матчи. Марютин вошел в число избранных, но весной получил травму и отправился домой лечиться, а затем участвовал в составе «Зенита» в уникальном турнире, который назывался «Соревнование сильнейших команд класса А». Вне конкурса играла в нем и сборная. Говорить об итогах нет смысла, поскольку турнир так и остался незавершенным. Однако Фрида проявил себя в этих матчах настолько ярко, что снова попал на карандаш тренерам национальной команды. И буквально накануне отъезда в Финляндию они отправили на берега Невы телеграмму-молнию: «Марютина – срочно в расположение сборной!» Форвард чуть ли не с поезда вышел на контрольную игру с румынами, отдал голевой пас Боброву и в результате попал в окончательную заявку на Олимпиаду.

О легендарном матче с югославами написано немало, и даже художественный фильм снят. Наша команда уступала – 1:5, но сумела сравнять счет. В дополнительное время у сборной СССР было несколько хороших шансов вырвать победу, но их не удалось использовать. Так вот – Марютин мог стать национальным героем. Более того, он бы им обязательно стал, если бы прорвавшийся по флангу Константин Бесков не стал сам бить по воротам (мяч попал в штангу), а сделал бы передачу в центр, где перед пустыми воротами находился в полном одиночестве зенитовец... В переигровке Фридрих на поле не вышел, его заменили на Автандила Чкуасели. Тренеры решили, что уж на этот-то раз обязательно дожмут югославов и среди героев обязательно должен быть земляк главных руководителей страны. А получилось, что плохо знавший русский язык нападающий перенервничал и фактически простоял весь матч, который завершился весьма печально – 1:3.

Жизнь после жизни
В середине сезона-1956 Марютин в одном из матчей порвал боковые связки. Лечение затянулось на полгода. Только возобновил тренировки – полетел мениск. Попробовал еще поиграть за «Адмиралтеец» и очень помог «желтеньким» выйти в высший дивизион, однако после очередной травмы нога практически перестала сгибаться, да и 34 года исполнилось (по тем временам – критический возраст в футболе) – пришлось переходить в наставники. Фридрих Михайлович помогал главным тренерам «Адмиралтейца» и «Зенита», но в итоге транзитом через заводской клуб «Радиоприбор» перешел работать с мальчишками. Воспитывал юные таланты в зенитовской группе подготовки (ЛОМО), стоял у истоков создания футбольной школы Василеостровского района. После ухода на пенсию Марютин работал сторожем на базе в Удельной, однако затем начались серьезные проблемы со здоровьем. В последние годы ветерану пришлось очень трудно, особенно после смерти жены Антонины Петровны. И все же до последних дней он оставался самим собой, тем Фридой, которого любили друзья и поклонники, а соперники откровенно побаивались.