Альпинист Николай Тотмянин: «Стоял на Эльбрусе и махал флагом „Зенита“, чтобы все знали: мы — питерские!»

Заслуженный мастер спорта по альпинизму болеет за «Зенит» с 1974 года. В интервью «ProЗениту» он рассказал о том, как поднялся на Эверест вместе с флагом любимой команды, вспомнил самые яркие матчи альпинистов на футбольном поле и то, чем закончилась встреча болельщика «Лиона» и «Зенита» на высоте 8000 метров.

— В вашей карьере больше 200 восхождений. Для профессионального альпиниста это много или мало?
— Для людей, живущих в горах, это небольшая цифра. У некоторых альпинистов за плечами больше тысячи восхождений. Но есть такой показатель, как высота. За 38 лет занятий альпинизмом я совершил 45 восхождений на семитысячники и пять восхождений на восьмитысячники. По полтора семитысячника в год — это много. Другим показателем считается скорость. В альпинизме сегодня развивается такое направление, как скоростное восхождение. Например, на пике Ленина (Памир) стандартная программа подготовки альпинистов занимает 20 дней. На восхождение уходит примерно пять дней. Это очень длинный и технически сложный маршрут: перепады давления, капризы погоды. Мой рекорд восхождения составил 6 часов 40 минут.

— Альпинисту важно добраться непосредственно до вершины?
— Конечно, это же наша цель. Но иногда приходится повернуть назад. Однажды я шел с экспедицией на Эльбрус. Эта самая высокая горная вершина России и Европы имеет сравнительно простой маршрут. Нам оставалось 50 метров до вершинной точки, и вдруг неожиданно воздух затрещал, заскрипел, волосы встали дыбом. Приближался грозовой фронт, и мы поняли, что надо уносить ноги. В горах не шутят с погодой, часто это вопрос жизни и смерти. Моя первая экспедиция в Гималаи на вершину Лходзе также закончилась неудачно. Сто пятьдесят метров оставалось до вершины, как вдруг одному из участников экспедиции стало плохо. Мы развернулись и пошли назад. Спускаясь, ты всегда надеешься, что сможешь вернуться.

— И вы ведь вернулись в Гималаи. В 2003 году поднялись на Эверест и флаг «Зенита» захватили с собой.
— В 2003 году мы отмечали сразу два юбилея: 300 лет со дня основания Петербурга и 50 лет со дня первого восхождения на Эверест. На горе в тот год был аншлаг: полторы тысячи человек желали подняться на вершину. Давным-давно в Непале придерживались правила «Одна гора — одна экспедиция». Но в 2003-м в базовом лагере было пятнадцать экспедиций: коммерческие группы, телевизионщики, люди, которым нужно было просто поставить галочку. В общем, Невский проспект в час пик. В нашей группе было семь человек, и все спортсмены. Чтобы подняться на вершину, нужно сначала акклиматизироваться в течение нескольких недель. Альпинисты поднимаются вверх, отдыхают и спускаются вниз, в базовый лагерь. И так постепенно мы достигаем высоты на один километр ниже вершины. В день восхождения мы встали в шесть утра. Я опередил товарищей, и, когда подошел к верхнему гребню, там уже была огромная очередь. Что делать, когда впереди сто человек, дует ледяной ветер, снег и пронизывающий холод? Стоять и ждать на таком морозе невозможно. Я отстегнулся от веревки и облез очередь по скалам. Шел по параллельной стене без страховки. Это был мой первый опыт большой высоты без кислорода. Когда дошел до вершины, развернул флаг «Зенита», сфотографировался и пошел вниз. Несмотря на то что наша экспедиция была посвящена юбилею города, флага Петербурга с собой не было. По флагу «Зенита» все и узнали, что мы из Питера.

— А люди как-то на это реагируют? И вообще, как относятся к «Зениту» в других странах?
— Я в горы езжу каждый год, и везде у меня есть друзья и знакомые: в Киргизии, Таджикистане, Непале, Пакистане. Из-за меня они начинают интересоваться «Зенитом». Ведь когда я приезжаю, они должны быть в курсе: кто как сыграл, на каком мы месте. Однажды я спускался с пика Ленина на Памире — грязный, уставший. А в базовом лагере парнишка меня уже встречает: «Вот, Николай, тебя не было, а „Зенит“ вчера выиграл». В другой раз интересный клиент был у нас на Эвересте. Совсем молодой пацан, фанат альпинизма. Оказалось, тоже болельщик футбольный. Из Лиона. Мы потом еще к нему в Лион приехали в гости, подружились. И он с порога нам заявляет: «Ну что, как там ваш „Зенит“?» Не про горы, а про футбол спросил — вот что необычно.

— Флаг «Зенита» впервые побывал с вами на самой высокой вершине мира. А потом были другие экспедиции?
— Конечно, с тех пор я его долго возил с собой. В 2007 году мы вместе ездили в Пакистан, на вторую вершину мира К2. Она считается одной из наиболее опасных, а технически еще более сложной для восхождения, чем Эверест. Это была экспедиция сборной России. К2 считается самой сложной точкой планеты, в народе ее еще называют «гора-убийца». А в тот год мы выбрали новый маршрут. В общем, было очень непросто. Но в итоге все ребята из нашей команды поднялись, а флаг «Зенита» всегда со мной в кармане. Потом на Эльбрусе за две недели я успел с разными группами шесть раз сбегать на вершину с флагом. Стоял там и махал, чтобы все знали, что мы — питерские.

— Ходить без кислорода — ваша принципиальная позиция? Насколько его роль важна при восхождении?
— Первые экспедиции, которые пытались подняться на Эверест, терпели неудачу именно из-за нехватки кислорода. Выше 8000 метров человек не может находиться. Организм все время теряет силы, даже во время сна. Отек легких или головного мозга может случиться в любой момент. Поэтому многие восходители даже спят с кислородом. В 50-е годы для альпинистов адаптировали кислородные баллоны, которые использовались в реактивной авиации. И с тех пор началась эра покорения восьмитысячников. Но я для себя решил, что буду ходить без кислорода и рассчитывать только на свои силы. Точно как Саша Кержаков: «С кислородом не ходил, не хожу и не буду ходить».

— Как вы начали болеть за «Зенит»?
— Я приехал в Ленинград в 1974 году и с тех пор стал смотреть футбол. В 80-е уже работал на Кировском заводе. У нас была футбольная команда «Кировец», и я знал ребят, электромонтеров, которые там играли профессионально. Раз в месяц мы встречались у кассы, когда получали зарплату. И конечно, я знал, что ребята мечтают попасть в «Зенит», они буквально бредили этим. А потом случился 1984 год, когда «Зенит» взял золото. А я в том году получил первого «Снежного барса». Это неофициальная награда в альпинизме, ее получают покорители высочайших гор СССР. И всю жизнь мы идем с «Зенитом» параллельным курсом — все время поднимаясь вверх, к новым вершинам.

— Можно сказать, что 80-е годы — ваша любимая эпоха в «Зените»?
— Да, тогда я, как и все мальчишки, увлекался футболом. Я ведь стал смотреть футбол еще в конце 70-х, когда «Зенит» был середнячком. Но это же наша команда, и даже не было вопросов — ну как не болеть? А уже когда ребята стали чемпионами, эмоции просто захлестнули. На нашем заводе работа остановилась. Все — от лаборанта до инженера — обсуждали несколько дней «Зенит». Не выпивали, а именно обсуждали, поздравляли друг друга.

— Для себя кого-то лично выделяете из того золотого состава?
— Мишу Бирюкова. Мы с ним одногодки. Я вообще симпатизирую тем, кто менее заметен на поле. Нападающий всегда герой, если забил. Если не забил, болельщики относятся с пониманием, даже иногда жалеют. А вот, например, защитник, который половину матча пропахал, он вроде как просто хорошо играл. Вратарь в этой цепочке — самое последнее звено. Я считаю, что «Зенит»-84 без Бирюкова не состоялся бы. Хотя в том составе каждый большая личность.

— А из более позднего периода в истории «Зенита» кто нравится?
— Очень уважаю Костю Зырянова, Сашу Анюкова. Влад Радимов — это отдельная эпоха. Без Ломбертса и Данни тоже не было бы современного «Зенита». Когда Ломбертс к нам пришел, я забыл об обороне. Из молодых нравится Шатов.

— Сами вы в футбол играете?
— В детстве футбол был на первом месте. Однажды мы с ребятами сделали свое футбольное поле со штангами, как у взрослых. Играли улица на улицу. Мало кто знает, но в 60-е годы альпинисты практиковали в своей подготовке не только футбол, но и хоккей. В мое время хоккей уже отошел на второй план, а вот футбол — нет. В 70-е, когда начал заниматься альпинизмом, мы с парнями из секции бегали на Петропавловку. Некоторые циклы упражнений на натуральном граните отрабатывали. Прямо лазили по стенам. А в качестве ОФП — час футбола на пляже. Или, например, под Приозерском есть скалы. Там в перерывах между тренировками всегда мяч гоняли, причем не только парни, но и девчонки. На тот момент в городе было восемь альпинистских клубов в разных вузах, и кроме соревнований по скалолазанию устраивали еще и первенство по футболу.

— На большой высоте вы тоже мяч гоняете?
— Было дело. Под пиком Коммунизма на Памире однажды застряли две экспедиции — мы и украинцы. Три дня ждали вертолета, который должен был забрать нас вниз. Жили на сухарях, подсолнечном масле, мешке лука и паре банок консервов. Представьте, двадцать взрослых мужиков, которые провели месяц в горах. На второй день, доев салат из сухарей, пошли к украинцам: «А давайте в футбол? Кто проиграет, тот готовит обед». На вертолетной площадке расчертили поле, где-то раздобыли мяч. Но вот как играть? Пробежать больше трех метров было невозможно: сил на такой высоте уже не осталось. В итоге убрали вратарей, сузили ворота. Ничья 2:2. Решили пообедать вместе.

— На стадион получается ходить или вы все время в горах?
— На футбол, к сожалению, не хожу, времени нет. Когда «Зенит» играет, у меня всегда свои тренировки. На «Петровский» я хожу работать. Например, в 90-е годы занимался промышленным альпинизмом. В те времена на стадионе стояли два экрана. Нам нужно было повесить баннер рекламный. А это были старые конструкции, совершенно непродуманные. То есть нужно было на баннер залезть и вручную рекламу снять. На тот экран, который стоял ближе к выходу со стадиона, невозможно было подняться. Никто не мог это сделать. А я придумал, как веревки повесить, и первый на него залез. Кстати, идею с флагом «Зенита» в горах мне подсказал товарищ на этой работе, тоже болельщик. Узнав, что я еду на Эверест, он подошел и сказал: «Занеси на гору. Получится так получится».

— Футболисты, как и болельщики, люди суеверные. А альпинисты?
— У каждого альпиниста есть какая-то любимая тряпка, шапочка, кепка. Вот пример моего товарища. У него была шляпа, не менее любимая, чем шляпа у Боярского. Однажды сидит он на берегу речки, играет на гитаре. Вечер. Горы. Красота. И вдруг порывом ветра эту шляпу срывает с головы и уносит в реку. А там настолько бурный поток, что никак не достать. Так он бежал вдоль реки километра два. Потом три дня рыдал.

***

Николай Тотмянин родился в 1958 году. Учился на матмехе ЛГУ. Начал заниматься альпинизмом в спортивной секции университета.

Тотмянин совершил более 200 восхождений на горные вершины Кавказа, Памира, Тянь-Шаня, Швейцарских Альп, Гималаев и Каракорума. Шестикратный «снежный барс» — покоритель всех семитысячников СССР. Заслуженный мастер спорта. Горный гид.

Тотмянин принципиально не использует кислород в горах, что считается не только сложным, но и наиболее рискованным восхождением в альпинизме.

В 2003 году принимал участие в экспедиции на Эверест (8848 м), посвященной 50-летию покорения вершины и юбилею Петербурга. Из 1500 восходителей вершины достигли всего 235 человек. Николай Тотмянин единственный поднялся без кислорода.
Тотмянин — обладатель приза «Золотой ледоруб» (Piolet d’Or) за лучшее альпинистское достижение 2004 года в мире — первовосхождение на пик Жанну (7710 м) по Северной стене, названное «самым сложным в техническом плане из пройденного за все годы в альпинизме на такой высоте». За это восхождение присвоено звание «Заслуженный мастер спорта России».

В 2007 году Николай Тотмянин покорил одну из самых сложных гор в мире — К2 (8611 м). Поднимался по Западной стене без кислорода. За это восхождение был награжден высшей национальной наградой в альпинизме «Золотой ледоруб России».